Если одно письмо, написанное рукой отца способно заставить человека отказаться от своих чувств, стоит задуматься о том, были ли эти чувства подлинными. Вся жертвенность, вроде той, в которую играет Альбус со своим: «я тебя не достоин, я не смогу сделать тебя счастливой», для Гвен выглядело, как банальное нежелание что-либо делать, как-то защищать свои отношения, к которым якобы так долго стремился.
Разговор, состоявшийся между ними несколько минут назад, был коротким и довольно неприятным, буквально перечеркивающим все, что было с момента признания. Гвендолин увидела, как Альбус опускает руки. Ей это показалось трусостью перед проблемами со старшим поколением Ноттов. Впрочем, был еще один вариант, который не нравился уже совсем: Поттер просто не имел серьезных намерений, вернее, не имел желания пройти через подобные сложности.
Тон отцовского письма был холодным, сухим и явно недовольным. В нем сообщалось, что он нашел для нее жениха. Между строк, он как бы давал понять, что знает об их с Альбусом отношениях, и что не доволен выбором дочери и ее поведением.
«Если дошли слухи о нас с Поттером, то могли дойти и о Тео… Из-за этого отец зол? Решил навести порядок таким образом? Потому что я прикрывала связь брата с этим Реми? Возможно.» - такие мысли проносились в голове девушки, пока она искала Ала. Только вот после того, как письмо было ему показано, после того, как он в очередной раз сбежал, Гвен почувствовала, как внутренне холодеет, вновь оставаясь наедине с нерешенной проблемой.
Какое-то время она так и сидела на подоконнике, держа письмо в руке, глядя в пространство, куда только что ушел Поттер. Потом посмотрела на свою руку, на безымянном пальце которой все еще было надето кольцо, подаренное ей на башне. Она долго не сводила с него взгляда, пытаясь понять, что чувствует. Насмешка. Неудобное. Не настоящее. Да еще и подаренное так, спонтанно, импульсивно. Девушка поморщилась, и медленно стянула его, некоторое время подержав на ладони. Нелепое, маленькое, даже не замкнутый круг. Просто кусочек проволоки, на самом деле не значивший ничего такого, что могло бы сделать его очень ценным.
Гвендолин сжала его в кулаке, чувствуя, как припекает глаза, поднялась со своего места, и отправилась на Астрономическую башню. Шла она быстрым шагом, уверенным, хотя внутри медленно расползалась холодная пустота, как бывает, когда в жизни что-то безвозвратно теряется.
Нотт хотела, чтобы именно там и именно ею была поставлена точка в отношениях, хотя она и осознавала, что это сделал Поттер, отмахнувшись от нее, оставив наедине с проблемами. Очевидно, он думает, что счастьем для нее будет стать невестой человека, которого она ни разу не видела, не знает, которого подобрал для нее отец, будучи не в самом хорошем расположении духа. Гвен было не по себе от таких мыслей, а человек, который мог бы поддержать совершил моральное предательство, прикрывшись благими намерениями из разряда: «так лучше для тебя».
«Все такие знающие… Все так хорошо знают, что мне нужно для счастья. И ни один из них, ни разу не поинтересовался моим мнением.» - Гвен казалось, что прошла вечность прежде, чем она подошла к краю площадки, уперлась одной рукой в поручень, а второй швырнула «обручальное кольцо» как можно дальше и проводила взглядом. Она будто пыталась убедиться в том, что оно не вернется, каким-то немыслимым образом и не окажется вновь на ее пальце.
Безусловно, глубоко в душе ей хотелось, чтобы Альбус поменял решение, чтобы он передумал, чтобы сделал все, как следует на этот раз. И сам. Потому что Гвендолин чертовски устала от всего происходящего и так стремительно развивающегося.
Но она знала, что Ал не такой, что он не сможет подойти даже при самом большом желании. Что он опустил руки и не желает преодолеть сложности. За это Гвен начинала его ненавидеть. Это чувство будто разрывало изнутри. Ненавидеть того, кого любишь больно.
Девушка даже не сразу заметила, что на башне есть еще кто-то. А заметила, когда собиралась уходить. Сначала холодный взгляд скользнул по смутно знакомому лицу, а затем остановился на руке с бутылкой и замер на несколько мгновений.
Пока староста Слизерина смотрела на бутылку в чужой руке, в ее голове мысли о том, чтобы снять баллы с нарушителя, или отвести его к декану, боролись с желанием эту бутылку отнять и напиться самой. Причем, не с горя, а скорее просто потому, что в тихом омуте стало слишком много чертовщины.
Девушка подошла ближе:
- Разве тебе неизвестно, что в стенах школы запрещено употреблять алкогольные напитки? – голос звучал до такой степени холодно, что и нельзя было догадаться о том, что на самом деле в душе уже адское пекло. Только слегка покрасневшие нижние веки и будто стеклянные глаза, говорили о том, что с суровой старостой Слизерина происходит что-то не слишком нормальное для нее самой.
Отредактировано Gwendolyn M. Nott (2014-08-06 00:01:07)