От учебного года прошло совсем ничего – три дня, а впечатление складывалось такое, что все три месяца. Хотелось снова вернуться в лето, где всё легко и просто, а о проблемах, тревогах и обязанностях даже не слышали. Как бы сложно порой не было в Хогвартсе, Агнес по школе скучала, и по людям в ней - тоже. Ближе к середине августа она настолько уставала от безделья и свалившейся кучи свободного времени, что чуть ли не дни вычёркивала на календаре с изображением квиддичных команд Британской и Ирландской лиги. Отправления поезда с платформы 9 ¾ она по-прежнему ждала с каким-то детским восторгом, который способно вызвать, пожалуй, только приближающееся Рождество. Всего каких-то несколько лет назад ей казалось, что каждый вагон в «Хогвартс-Экспрессе» особенный и непременно заслуживает того, чтобы побывать в нём хоть минуточку. Сейчас, конечно, всё это уже казалось настолько глупым и нелепым, что от воспоминаний об этом накатывало какое-то внутреннее смущение. Отличался от всех вагонов, пожалуй, только один – старост. Бывать в нём Агнес не нравилось, поскольку обстановка там царила слишком уж напыщенная, а от презрительно-надменных лиц слизеринцев становилось даже душно. Впрочем, это была лишь одна из множества других её обязанностей, которые ей приходилось выполнять, и на которые она не имела привычки жаловаться. Временами они отнимали слишком много сил и времени, выматывая до невозможности. Бумажная работа, которой сейчас ей приходилось заниматься в факультетской гостиной, отняла всего полчаса времени, но легче от этого не стала. Закончив составление списка, который после ужина следовало отдать декану, она потёрла глаза и ощутила, как на неё наваливается шум гостиной. Тихие разговоры, смех и шелест книжных страниц возвращали к реальности, от которой пришлось отрешиться, чтобы не наделать ошибок. А реальности, увы, порадовать Вуд было нечем: тревоги и волнения никуда не делись. Оглядывая гостиную, она то и дело натыкалась взглядом на знакомых, которые в данные момент были ей совершенно без надобности. Поговорить гриффиндорка хотела с Брианом, чтобы  разъяснить, наконец, произошедшую ситуацию и удостовериться, что с ним точно всё в порядке. Перекинуться всего лишь парой предложений за последние дни – этого было явно не достаточно для того, чтобы успокоиться. Сначала она вообще не знала, где находится её друг, что делало её саму нервной, а движения какими-то хаотичными, суетливыми, несобранными. А уж когда она узнала, что с ним что-то случилось, то богатое воображение тут же услужливо нарисовало всевозможные кошмарные картинки и исходы, местонахождение которых по праву находилось в графе «хуже некуда». Так что поговорить с О’Рейли казалось на данный момент делом первостепенной важности и не терпящим отлагательств, тем более, что времени до ужина ещё было предостаточно. Ещё раз оглядев комнату, она заметила друга и направилась к нему.
- Поговорим? – тихо спросила она, оказавшись рядом. – Что успело произойти с тобой в тот короткий период времени между последним отправленным письмом и 1 сентября?

От услышанного комплимента и интонации, с которой он был произнесён, лицо Агнес просветлело, а уровень внутреннего напряжения упал сразу на пару пунктов точно. Однако этого вряд ли было достаточно для того, чтобы оставить случившееся позади и, обрадовавшись, что всё хорошо и здорово, двигаться дальше. Вуд была не из тех людей, что так быстро забывают о произошедшем, находя всё новые и новые неприятности на свою бедовую голову. Нет, от неприятностей, само собой, не застрахован никто, но вот разбор полётов предыдущих она так просто никому не отдаст. Любая проблема требовала решения, а найти его можно было только путём выяснения обстоятельств и проведения причинно-следственных связей. Если гриффиндорка «застревала» на какой-то ситуации, то никто не мог сказать, сколько она будет её переваривать. Во всём же произошедшем три дня назад, как ей казалось, она застряла всерьёз и надолго. А может, это был только испуг, который просто пока ещё продолжал преобладать над здравым смыслом и логикой?
- Вот уж действительно, о том, что с тобой что-то постоянно случается, я уже не смею забыть и на минуту, - её губы дрогнули в улыбке. Агнес вспомнила некоторые истории, в которые Бриан умудрялся влипать с незавидным постоянством, но ни одна из них не могла закончиться для него избавлением от бренности бытия. Вряд ли хоть раз смерть с косой стояла так близко с ним рядом, уже готовясь отмечать в разнарядке  очередной с блеском выполненный пункт.
«Боюсь, Бриан, всё куда более прозаично. Происходит с тобой что-то не потому, что ты гриффиндорец, а потому что ты никогда не мог сидеть на попе ровно», - подумала Агнес, но вслух ничего не сказала, ввязываться в спор ей не хотелось совершенно. Уж в этом она точно считала себя правой. Ну, скажите, пожалуйста, разве то, что она учится на Гриффиндоре не оставляет других возможностей, кроме как искать на свою голову приключений? По столь ценным для львиного факультета качествам  она ни одному из его представителей явно не уступала, но почему-то количество её отработок и «весёлых приключений» было определённо меньше, чем у того же Бриана. «Или это карма», - снова мысленно поставила она диагноз, не подлежащий сомнению в виду отсутствия доказательств.
- Небольшая? Передряга? – она удивлённо подняла брови, а во взгляде её сквозило сомнение и недоверие. Она скрестила руки на груди и испытующе посмотрела на него. – И что, часто маглы бегают очертя голову по Лондону, размахивая огнестрельным оружием и при этом стреляя в волшебников? Хочешь сказать, что ты оказался не в том месте и не в то время, и судьбинушка у тебя такая, но всё хорошо, что хорошо кончается?
Бриан так и пылал энтузиазмом, что могло бы навести на какие-то подозрения, если бы обычно его поведение хоть на йоту отличалось от такового. О’Рейли скорее относился к категории «весельчак и балагур» и «мистер хорошее настроение», а потому ничего подозрительного во всём этом не было. Опять же, при условии исключения самого факта, что её друг чуть не умер от магловского оружия, применение которого в мирное время было крайне сомнительным. Вероятность этого события…. Ладно, она действительно почти была готова поверить ему.
- Я не видела тебя на платформе, хотя обычно мы встречаемся именно там. Ты хоть представляешь, как я волновалась?
На языке у неё ещё крутилось много вопросов, но пока она не то, что не могла их сформулировать, скорее не могла разобраться, насколько они могут быть уместны и не будет ли весь их разговор вообще походить на допрос. Этого она хотела меньше всего. В конце концов, он не обязан ей докладываться и отчитываться о своём поведении. Право на личное пространство стоило уважать.
- Слышала ли я? – она рассмеялась. Как можно было не знать про эту новость? Как минимум в их гостиной только и шло разговоров, что о новом капитане команды и отборочных испытаниях. Новые лица – новые порядки. Ничего удивительного, что не только сами гриффиндорцы активно обсуждали назначение, но и ученики других факультетов. – Конечно, слышала, поздравляю тебя, это отличная новость и прекрасная возможность.  - Она хотела обнять его, но не рискнула, ибо не знала, как быстро заживают раны от магловского оружия, пусть даже и вылеченные с помощью магии. Вместо этого она лишь хитро на него посмотрела и уточнила: - А ты что, всерьёз думал, что они выберут кого-то другого?
И раз уж дело зашло о квиддиче, то, наверное, стоило всё же сказать о принятом ею решении. Оно вряд ли изменится, хоть бросать играть и безумно не хотелось. Где-то в глубине сознания ещё были вялые попытки уцепиться за возможность всё-таки продолжать заниматься любимым делом, но здравый смысл уже победил и все попытки безжалостно отсекались.
- Я ухожу из команды. Не буду проходить отборочные испытания, - она хотела сказать спокойно и равнодушно, но голос всё равно дрогнул. «Актриса погорелого театра. Эх, бабуля, почему же природа решила отдохнуть именно на мне и оставила меня хоть без грамма твоего таланта. Воистину, он бесценен». Слово не воробей, вылетит – не поймаешь.

Отредактировано Agnes Wood (2014-08-26 09:50:34)

Всегда? Как-то звучало это слишком опрометчиво и самоуверенно, а Агнес этими качествами никогда и не отличалась. Всё-таки свойственно ей было сомневаться и обдумывать всё, что случается, подолгу. Исключением, пожалуй, можно было считать лишь защиту униженных и оскорблённых. Такая ситуация действовала на неё как красная тряпка на быка и бывало уже не до выяснения рисков и всяческих сомнений, всё же остальное вполне могло вызвать вопрос: «А что если не»? Вот, к примеру, главный вопрос, которым она часто задавалась: «А что, если у меня не получится…»? Закончить фразу можно как угодно: и попаданием в команду факультета, и выполнением обязанностей старосты, и сдачей СОВ, и даже приготовлением клюквенного морса. Удивительно, но с мыслями о возможности не попасть в факультетскую команду она ходила целый год. Один год ходить и думать, когда и все отборочные испытания уже прошли, и даже первые игры уже сыграны... Это вообще возможно? Временами неуверенность в себе могла переходить всякие границы, и вряд ли стоит делать скидку на то, что всё это произошло давно, вроде не с ней и вообще-то даже и не правда.
Она вообще не любила всех этих обобщений и утверждений в виде «Никогда» и «Всегда». Как можно брать на себя такую ответственность, ведь люди – не Боги. Людям свойственно и ошибаться, и меняться, и делать выводы. Так и хотелось ей сейчас повторить Бриану известные слова: «Никогда не говори никогда», фраза бы отлично подошла для данной ситуации. Всегда возвращаюсь, всегда выбираюсь…. Если бы всё и правда было так просто, она бы и не переживала, и не беспокоилась. Почему она не могла относиться ко всему проще, ведь тогда бы и вся жизнь стала куда легче?
- Ладно, верю, раз говоришь, что всё хорошо, значит всё хорошо. Рана болит?
Она вздохнула. Может быть, она и не столь хорошо разбиралась в людях, но Бриана знала даже слишком хорошо. Бесполезное это дело – пытаться перебороть его упрямство и доказать, что жалость и поддержка это не одно и то же. Если он и хочет носить что-то в себе, Вуд точно не будет тем человеком, который будет пытаться вытащить что-либо на свет Божий, дело это неблагодарное. В конце концов, она сама не любила жаловаться и плакаться, хоть её тоскливое лицо и грустные глаза чаще всего выдавали все её эмоции и переживания с головой, даже если ей самой не хотелось этого. И при этом ещё она могла стоически пытаться не распространяться вслух о произошедшем. Опять же только пытаться. Попытка ведь не пытка, а что из всего этого выйдет вопрос очень хороший.
- До сих пор чувствую себя виноватой. Ну как я могла тебя не заметить там и не помочь? – «А ещё другом называешься, конечно», - противный голос внутри продолжал капать на совесть и усугублять чувства вины и стыда, которые имели место быть. Никакие оправдания или лишь жалкие попытки оправдаться не могли этих чувств унять. Маленький червячок всё грыз и грыз её изнутри, и от этого становилось как-то совсем уж тошно. Единственным, что хоть немного отвлекало от всего этого, был зашедший разговор о квиддиче. Хотя если честно, на уже и понять не могла, зря она сказала всё это или нет. Тема был совсем не из разряда ничего не значащих разговоров о погоде.
- Талант это ещё не всё. Можно быть классным игроком в квиддич, но не иметь при этом и капли организаторских способностей. Капитан команды это же не просто отлично звучащая фраза. Нужно уметь вдохновлять людей, выстраивать тактику, прорабатывать схемы. И при этом ещё, чтобы люди тебя слушали и уважали. Кто станет пахать как проклятый на поле просто так, пусть даже и ради того, чтобы просто числиться в команде, говоря при этом всем и каждому, насколько он крут? Все же разбегутся. А Эрика она…  – «Совсем странная и чуть ли не половина школы крутит пальцем у виска при виде её», - мысль пронеслась у неё в голове так быстро, что даже показалось, что слова вот вот готовы сорваться с языка. Агнес не относилась к Эрике плохо, они учились на одном факультете, играли в одной команде и все их отношения строились разве что как раз на игре и проработке новых игровых комбинаций. Она считала её резким, иногда даже грубым человеком, но уж точно не плохой , и при этом не могла не замечать порою странного излишне агрессивного поведения девушки даже по отношению к своим друзьям, а не то, что просто к случайным людям. Вуд её не понимала, но это, в конце концов, не могло служить оправданием тому, чтобы кто бы то ни было называл Эрику сумасшедшей. – В общем, она вряд ли способна находить компромиссы и решать проблемы мирным путём. Мне почему-то кажется, что вся команда бы развалилась.
Видеть Бриана удивлённым и шокированным было настолько странным, что она бы засмеялась, будь в этой ситуации хоть что-то смешное.
- Почему не могу? Как раз могу, - с горечью ответила она. – Дело не в том, получалось у меня или нет, и есть ли у меня тот самый талант. Может у меня и получается вполне сносно, но жить в таком же ритме, как и в прошлом году, я просто не смогу. Ты разве не помнишь? К тому же надо действительно заняться учёбой, потому что всего через два года придётся делать выбор, чем заниматься в жизни. Ты не хочешь подтянуть свою учёбу? Что у тебя за прошедшие экзамены?
Она смотрела в его нахмуренное лицо, и ей было жаль, что именно она послужила причиной такого состояния.
- Ну не хмурься, пожалуйста. Думаешь мало классных охотников на факультете, которые придут на отборочные? Ещё целая очередь выстроится.
«Ведь незаменимых нет», - подумала она с грустью.

Кажется, со своей пламенно произнесённой речью она явно перегнула палку. Вместо того чтобы слегка раздуть угли до маленького костерка, который согревает, она получила то, что готово было вот вот перейти в настоящий пожар, ожидать от которого ничего, кроме ожогов, не приходилось. Она видела это по блеску в глазах Бриана и слышала по той интонации, с которой он произносил свои слова. «Может быть, временно конфисковать у него метлу? Это идея. А я вообще имею на это право? Это законно? Нет, наверное, не законно. Он же не первокурсник. А зря. Очень даже зря. Это могло бы разом решить все проблемы, которые может сулить ему неконтролируемая жажда полётов и поиска приключений», - подумала Агнес и приложила ладонь ко лбу друга. Жара не было, но это никоим образом не могло служить поводом для спокойствия. Температура у сумасшедших не повышалась, по крайней мере, Агнес об этом ничего не слышала.  В мире волшебников люди тоже сходили с ума и происходило с ними при этом что-то плохое. Что-то очень очень плохое. «Ерунда какая, думать о Бриане в таком ключе. Скорее это я уже схожу с ума».
- Если я попрошу тебя не летать хотя бы три дня, ты согласишься? Отборочные испытания могут и подождать, первый матч состоится аж 7 октября, и он вообще товарищеский, не стоит ради этого гробить свой организм, - она умоляюще посмотрела на него и сложила руки как ангел, очень надеясь, что этот трюк подействует.  Да, она прекрасно понимала, что значил для Бриана даже товарищеский матч, но должен же он включить свои мозги, наконец, и осознать, что огнестрельное ранение это не обычная царапина, которую можно быстро залечить на раз-два. Если бы это было так, никаких бинтов на нём сейчас бы не было.
- Я тоже по тебе скучала, просто жутко. Не видела тебя целых полтора месяца. Сначала уезжали с родителями в это какое-то сумасшедшее турне по магическим местам Европы, и чего моей маме стукнуло это в голову, никак понять не могу. А потом мне пришлось уезжать как обычно к бабушке во Францию. Она закатила фирменную истерику в своём стиле. Ты же помнишь мою бабушку? Она была проездом у нас, когда ты гостил у нас летом. Мама всегда говорит, что для неё это нормально, вся жизнь связана с театром и всё такое, но когда я представляю, как она начинает причитать, что никто её не любит и все её бросили, мне становится так стыдно, что мы видимся всего пару раз в год, - она виновато посмотрела на О’Рейли, словно бы представляя на его месте свою бабушку. – Я уже разобралась с ним, осталось утрясти кое-какие мелкие детали. Я отказалась от нумерологии и прорицаний. Хотела ещё отказаться от ухода за магическими существами, но это будет явный перебор. Знания о зверушках пригодятся мне куда больше, чем возможность заглянуть в будущее с помощью хрустального шара или определить влияние чисел на жизнь человека. Скажи, ну как я могу бросить музыку? Теперь это единственное, что может меня отвлечь от всего происходящего. Только если честно, я не играла уже две недели, даже немного страшно, вдруг я всё забыла. Что за песни? Я о них слышала? Где взять слова? Ноты? Покажешь завтра? Или сегодня?
Агнес даже самой стало страшно от того количества вопросов, которые она только что задала. Музыка была для неё всем. Ну, или почти всем. Она могла говорить о ней часами, где угодно, когда угодно и с кем угодно. Пожалуй, даже квиддич был темой, которую она могла обсуждать меньше. Ни за что бы она не отказалась от этого волшебства в своей жизни, не могла и не хотела.
- А кто виноват? – рассеянно откликнулась она, не особо ожидая ответа от друга. Мысленно она была уже где-то за роялем и наигрывала новую мелодию, пытаясь слиться с ней, стать одним целым. – Ты же знаешь, что я буду тебя поддерживать, даже если меня не будет в команде. В самом деле, я ведь не уезжаю на Северный Полюс.
При упоминании о прошлом походе Гриффиндорской дружины за кубком, Агнес помрачнела. Ничего хорошего и вдохновляющего в прошлогоднем выступлении их команды не было. Почему-то не ладилось всё. И квоффлы не летели в кольца, и снитч не ловился, и бладжеры прилетали аккурат в тела игроков, из-за чего те не раз оказывали в больничном крыле. Если быть уж совсем честной, на взгляд Агнес их команда представляла собой какое-то жалкое зрелище на поле. И дело было не в их составе. Состав-то был напротив идеальный. На листе пергамента, по крайней мере. Все лучшие игроки факультета были на месте, куда уж, что называется, ещё круче, но просто что-то не ладилось и всё тут. Может им духа командного не хватало, а может их просто прокляли. В команде этот вопрос хоть и поднимали, но скорее в шутку, нежели действительно относились к такой возможности серьёзно.
- Ну тут ведь как… По-разному бывает. Вспомни хотя бы «Кенмарских коршунов» в прошлом году. У них был идеальный состав, на листе пергамента уж точно. До начала сезона все прочили им как минимум попадание в тройку призёров чемпионата. А что в итоге? Там не то, что призёром чемпионата стать….  Лучше забудь об этом. Тем более я ушла из команды. Может это я была нашим проклятьем? Узнаем совсем скоро, - попыталась отшутиться она. - Я всё ещё надеюсь, что смогу заставить тебя относиться к учёбе серьёзнее.

Её присутствие на него плохо влияло. Очень плохо влияло. Хотя, наверное, всё должно было быть наоборот. Ну а как иначе можно было объяснить тот факт, что в голове у него сейчас проносились идеи, которые по шкале сумасшествия могли запросто переплюнуть одна другую? То летать ему вздумалось прямо сейчас бежать, то выполнять акробатические номера посреди факультетской гостиной, то… Предположить она дальше не решалась. Надо было срочно что-то придумать, чтобы хотя бы замедлить этот поток идей, бьющих ключом, ведь остановить его было невозможно, уж это она знала слишком хорошо. Почему-то тем единственным, что шло ей на ум, было куда-нибудь уйти самой, дабы убрать раздражающий фактор, но вряд ли из этого вышло бы что-то стоящее. Как вы себе это представляете? Помахать ручкой, брякнуть что-то вроде: «Мне пора, внезапно куча дел накопилась»  и спешно ретироваться? Плохая идея, плохая идея…
- Нет нет, не надо, - всполошилась она и на какое-то время даже растерялась. Что вообще надо было сделать, чтобы удержать его? Вцепиться в него? Или что? – Просто посиди спокойно. Верю я тебе. Верю. Просто лучше перестраховаться.
   Видя, что он не собирается ничего делать, Агнес выдохнула. С какой вероятностью можно было сказать, что гроза миновала? И можно ли было вообще? Вот опять эти должен, должен… Замкнутый круг какой-то. Словно сейчас всё это выльется в новый виток обсуждений одного и того же. Как она умудрялась вести беседу так, что можно было при желании переливать всё из пустого в порожнее хоть вечность? Она хочет переключиться, она правда хочет, но всё возвращается, кажется, к тому, где всё начиналось. Система топчется на месте. Это всё её дурная привычка потенциировать свои переживания. Нет, даже не привычка, скорее талант. А как по-другому назвать, если не талантом? Ну и пусть проскальзывают эти должен и обязан. Ну и что с того? Может просто говорит в нём «типичный» гриффиндорец, что сидит в каждом из них и всё время талдычит о долге, справедливости и необходимости защищать? О’Рейли же пообещал, что выполнит её просьбу. Всё нормально. Хватит уже.
- Спасибо, я действительно ценю это, - она кивнула в подтверждении своих слов, будто ей показалось, что одних их недостаточно. Бриан, поддавшись порыву, обнял её так крепко, что она выдавила из себя: - Ой, не задуши только.
   Обняв его в ответ, она подумала: «Ты по-прежнему переменчивый, словно погода. Кажется, совсем не меняешься. Наверное, это к лучшему. Это хорошее качество – не заострять внимание на чём-то и уметь быстро приспосабливаться. Ему и научиться-то невозможно. Хотя, пожалуй, я и не пыталась. Себе врать не столько даже нехорошо, сколько бессмысленно. Я не пыталась». Когда друг отпустил её, она глубоко вздохнула.
- Да, Германия, Франция, Болгария, Испания…. Это вообще была какая-то странная поездка. Одновременно была и магия, и маггловские суеверия. Всё перемешалось в голове. Моя мама ведь росла в семье, где о магглах знали много и хотя она волшебница, всё равно могла уживаться в обоих мирах. Отсюда и вся эта любовь к преданиям, легендам и истории. Странное это чувство: гулять по замку, о котором вовсю ходят легенды, гласящие, что в нём водятся призраки далеко не самые дружелюбные и при этом не бояться их совершенно. Магглы же буквально трясутся от ужаса. Они придумывают всякую ерунду. Боятся того, чего нет на самом деле. Их, конечно, в этом можно понять. Им недоступно колдовство, им ничего не известно о мире магии и они пытаются всё это объяснить так, как умеют, но чего я понять не могу, так это их жестокости по отношению к тому, что они не понимают. Да и вообще жестокости к людям. Они ведь сжигали на кострах невиновных. Просто отправляли людей умирать. Откуда такая жестокость? Ведь они такие же люди, как мы, разве что не умеют колдовать. Разве в этом всё дело?
   Было почти физически больно думать об этом. Ей бы хотелось, чтобы оба мира существовали вместе, и не было бы всей этой крови и грязи в истории. Но всё, что было, уже не перепишешь. Так и останется произошедшее клеймом на них, так и будет тянуться этот кровавый след за ними.
- Хорошо, завтра так завтра, - согласилась Вуд и попыталась припомнить, есть ли что-то важное завтра в списке незаконченных дел. Смутно что-то припоминалось, но что именно она сказать пока не могла. Но это только пока. Придётся снова кроить своё время.
- Конечно, я приду, - подтвердила она его слова, а в голосе сквозили нотки обречённости. – Когда отборочные?
   Сидеть на трибуне и смотреть, как место охотника, которое она занимала три года, может перейти к кому угодно, но только не к ней, будет катастрофой. Как бы удержаться и не призвать метлу, чтобы прыгнуть на неё и подняться в воздух следом за остальными?  Кошмар. Это будет кошмар. Но она будет там, потому что должна это сделать. Должна? Действительно, все гриффиндорцы одинаковые.
- Не перехвали,  - пробормотала она, смутившись.

По правде говоря, Агнес лишь в малой степени осознаёт всё, что произошло. Не понимает, насколько удачно провидение выложило все карты для Бриана, а вместе с ним и для неё тоже. Ему повезло выжить, а ей – его не потерять. Эдакий счастливый билетик, только на двоих. И не понимает она не потому, что не хочет и не потому, что сознательно воздвигает стену, за которую и носа совать не следует, потому что итогом всего этого хеппи энд не станет. Она не рисует иллюзий. Испытываемый тогда ею страх до сих пор почти осязаем. Если захотеть и зажмуриться, воссоздавая ту ситуацию, можно снова почувствовать его. Только есть небольшая поправка: всё уже закончилось. И сколько не выдумай себе всего, итога это не изменит, и от этого становится легче. Хуже, если задумываешься: «А что было бы, если не», и у тебя хватает знаний и мыслей, чтобы вопрос этот развить. Если бы сердце её друга находилось там же, где и у почти всех людей? Если бы пуля изменила траекторию и задела магистральные сосуды? Если бы врачи, которых магглы называют хирургами, слишком поздно взялись за своё дело, или, что совсем плохо, посчитали бы Бриана уже убитым, просто не успевшим ещё умереть? Агнес, конечно, знала, что медицина может многое, что она была почти искусством и стала для маглов чем-то сродни волшебству, но вместе с тем не представляла, по какому тонкому льду ходили иногда врачи. Люди знали так много, и одновременно с этим так мало, что порой этого им не хватало. Не надо оно было ей, всё это знать.  Верно ведь говорят: «Меньше знаешь, крепче спишь».   
   Вуд кивнула, соглашаясь с его словами. Она знала. Знала и понимала его, потому что сама испытывала то же самое. Ведь бывают такие люди, рядом с которыми ощущаешь такой уют, словно ты дома. Хорошо бы у каждого был такой человек. Вы можете спорить с ним до потери сознания, можете иметь две диаметрально противоположные точки зрения и наотрез отказываться соглашаться с чужой, можете поругаться так, что уже, кажется, никогда не помиритесь. Вы даже можете обижаться друг на друга совершенно по-детски и целых шесть дней и двенадцать часов потом не разговаривать, можете в который раз угостить его абсолютно переслащенным чаем, который он ненавидит и сделать это не назло, а очень даже от чистого сердца просто потому, что хотели вы как лучше. И не важно, что всё получилось как всегда. Что бы ни случилось, ваш человек всегда останется вашим, кто бы там что ни говорил. Агнес, по крайней мере, в этом точно была уверена.
- Ты - мой человек. Никогда не забывай об этом, ладно? – сказала она и пристально посмотрела ему в глаза. Было ведь кое-что ещё, что она так и не сказала. Она пыталась отмахнуться от этого и ей почти удалось. А почти не считается…. Знаете, бывает говорят, что когда с близкими что-то случается, люди это чувствуют. Вдруг накатывает чувство дурноты, необъяснимый страх или просыпаешься среди ночи с какой-то тяжестью в груди. Как назвать это? Шестое чувство? Агнес всегда казалось, что что-то такое и правда бывает. Но вот случись ситуация, которая вполне попадала под данное клише и ничего. Ни-че-го. Ничего она не почувствовала в конце лета. Как жила и дышала, так и продолжила. Ровно, без проволочек. И это нервировало, потому как расходилось с прошлыми её представлениями. Она была растеряна и не совсем понимала, что делать со всем этим. Поколебавшись, она всё же решила сказать об этом: - Говорят, что люди чувствуют, когда с их близкими случается что-то нехорошее. А я, сколько не пытаюсь припомнить свои эмоции в конце лета, ничего похожего найти не могу. Интересно, так и должно быть или это со мной что-то не то?
   Она отвела взгляд и устремила его куда-то в пустоту. Смотреть в глаза другу не хотелось. Она внутренне опасалась его согласия со второй частью её вопроса.
- Инстинкт? Наверное, ты прав. А может просто ужас, который люди подавить в себе не в состоянии, хотя по идее должны, до бреда доходит. Полностью вверять жизнь и свою, и чужую инстинкту и при этом ничего не просчитывать, значит поступать как животные.
   Агнес достала из кармана любимые мятные леденцы. Дурная привычка таскать их с собой и постоянно опустошать эти запасы. Она развернула одну конфету, отправила её в рот, а фантик сначала аккуратно расправила, затем сложила в несколько раз и убрала в другой карман. Определённо дурная привычка. И как только ей не надоели эти самые обыкновенные и простенькие конфеты?
- Леденец? – предложила она конфеты Бриану, вновь посмотрев на него. – Про метлу звучит так, как будто здесь тюрьма, а я – надзиратель. Ты правда так думаешь? Три дня не так уж и много. Всего три дня. Мне думается, что ты уже всё распланировал.
   Её лицо вытянулось, когда она услышала о том, что её записали в талисманы. Попахивало очередной долей ответственности за чужие деяния.
- Талисман? Не слишком ли это… круто? Приметы, суеверия, тотемы… Ты вроде всегда полагался только на себя?

Отредактировано Agnes Wood (2014-10-19 23:12:13)

Кровь отлила от её лица. Если бы она не знала О’Рейли так долго, то подумала бы, что он издевается над ней. Конечно, он не мог сказать это специально, слова просто сорвались с его языка, а назад их уже было не забрать. Вуд физически ощутила подкатывающий к горлу комок и судорожно вздохнула, в который раз уже за вечер пытаясь привести себя в чувство и сделать хоть что-нибудь, чтобы облегчить своё состояние. Похоже, это всё-таки никогда не закончится. Получите ваши личные семь кругов ада. Получите и распишитесь.
   «Не плакать? Не грустить? За двоих пожить? Вот так просто, да? Разумеется, всё очень просто. Жизнь вообще штука простая, ага», - подумала она и спрятала лицо в ладонях, пытаясь отгородиться от окружающего мира и Бриана. Она бы могла просто сидеть так и ничего не делать, и не было бы у неё никаких проблем, вот что было бы действительно просто. Убегать от реальности, которая, кажется, хочет тебя задушить в своих объятьях неплохой способ, которым она периодически пользовалась. Всегда помогал, сейчас бы помог тоже, только бы избавиться от этой обстановки и атмосферы, которые сжимают словно дьявольские силки. Вдох и выдох. Всё вроде бы снова нормально. Когда кажется обычно крестятся. Она отняла ладони от лица и снова посмотрела на друга.
- Ты это серьёзно, да? Просто взять и жить? Как? Как ты себе это представляешь? – спокойствие из её голоса снова улетучилась и в нём начала проскальзывать нервозность. – Мило улыбаться и два раза в год приносить гвоздички на кладбище? Или розы?
   Она нервно рассмеялась, не сдержавшись. Абсурд какой-то, вся эта тема загоняла её в угол, выворачивая наизнанку, и она всерьёз опасалась скатиться в истерику. Если бы она сейчас начала внезапно громко смеяться или плакать, то в этом не было бы ничего удивительного. К её состоянию примешивался страх, который был вполне объясним за счёт нежелания и невозможности принять то, что она может потерять дорогого ей человека. Да и кто вообще добровольно хочет оказаться брошенным? Первая реакция, конечно, у людей обычно связана с собственными эмоциями. Вуд исключением из этого не являлась. Вопрос за вопросом, которые она задавала были произнесены в первую очередь для того, чтобы он поставил себя на её место. Он был во многом беспечен, лез часто туда, куда лезть не следовало, и часто это всё заканчивалось ох как не положительно.  Казалось, что ему вообще было наплевать на себя, но следовать его примеру Агнес не могла и не собиралась.
- Пожалуйста, давай сменим тему, - тихо попросила она его. – Иначе я наговорю ещё какой-нибудь ерунды, за которую мне потом будет стыдно. Мне и за этот всплеск тоже стыдно. Ты его не заслужил.
   Вуд от этого эмоционального всплеска было не по себе. Словно она уже была и не она вовсе, и эта чужая шкурка совсем ей не подходила. Теперь она наверняка ещё какое-то время будет пытаться избавиться от этого чувства и, скорее поздно, но всё же оно уйдёт, а сама гриффиндорка будет надеяться, что более в её жизни и не появится.
- Расскажи что-нибудь. Что угодно.