Отдел Тайн, если отступить от некоторых предрассудков и обратиться к магловской терминологии, представлял собой дикую смесь сверхсекретного исследовательского института, напрямую подчиняющегося министру магии, и разведывательной организации. Здесь не только хранились, но и создавались тайны, изучались самые могущественные в мире силы, изобретались артефакты, копились и преумножались знания, которые, вероятно, никогда не выйдут за стены этого удивительного и странного места с множеством коридоров, дверей и стен.
Среди невыразимцев были теоретики и практики, как в любой другой работе. Одни строили теории, другие пытались претворить их в жизнь, третьи использовали их на практике. Ячейки сообщались между собой редко и неохотно. Деятельность всего Отдела Тайн напоминала Джеку попытку сбора огромной мозаики: у каждой группы были детальки своего цвета, но никто не видел картины в целом и не знал, что именно ими собирается. Джек мечтал когда-нибудь эту картину увидеть. Он иногда размышлял, кем нужно быть, чтобы иметь доступ во все секреты этого отдела, и в такие моменты сомневался, что для этого достаточно стать Министром. Впрочем, это было всего лишь его предположение.
Невыразимцы не обсуждали свою работу не только с теми, кому допуск в архивы отдела тайн закрыт, они и между собой хранили тактичное молчание. Предпочитали не расспрашивать, к примеру, о новых ссадинах, странных отметинах, древней книге или таинственном артефакте, и даже если были знакомы с предметом работы другого сотрудника, не озвучивали его, а говорили просто «это». «Как ваши дела с этим?» или «А это принесло результаты?». Конечно, в речи присутствовали слова «исследование», «дело», «работа», но сравнительно редко. Видимо, это была профессиональная привычка. Иначе Отдел Тайн и не был бы настолько таинственным и невыразимым.
Джеку нравилось работать в Отделе Тайн. Если что-то и было в его жизни разочаровывающего, то оно не было связано с его работой. Джек не боялся её потерять и никогда не цеплялся за неё, но был достаточно амбициозным, чтобы стремиться выполнять её лучше, чем кто-либо другой. Его отношения с работой очень скоро достигли такой стадии, когда она перестала быть обязанностью или способом заработать деньги. Эта работа сперва была для него мечтой, потом целью, а сейчас стала хорошим другом, всегда оправдывающим надежды, дарящим загадки и несущим хорошее настроение.
К каждому новому заданию, крошечному кусочку мозаики, который доверяли ему в руки, Джек относился с особенной бережливостью. Иногда они несли страх, иногда риск, иногда знание и со всем этим Джек умело справлялся. И всё же встал перед дилеммой, когда ему предложили кусочек, ясно отдающий безумием.
Несмотря на секретность, работа в Отделе Тайн никогда не производилась вслепую. Конечно же, когда Джеку Сандеру предложили занять должность соглядатая при «живом пророчестве» ему позволили ознакомиться с делом — с его преимуществами, важностью, перспективами и опасностью. Внешне всё выглядело очень странно. Что может быть страшного в том, чтобы присматривать за одной-единственной женщиной, попутно пытаясь разгадать её пророчества? Сотрудники отдела тайн были психически подготовлены ко всякого рода стрессам, и, наверняка, каждый новый соглядатай был подобран с большей устойчивостью, чем предыдущий. Несмотря на это, все они заканчивали одинаково.
Джек не хотел сходить с ума. Он мечтал о тайнах и приключениях, а не о безумии. Джек не очень серьёзно относился к льстивым уверениям в том, что у него есть все способности, чтобы благополучно закончить эту работу. Но бояться того, во что он не верил, у него не получилось. Джека больше пугало то, что эта работа могла длиться до бесконечности, а он не горел желанием всю жизнь заниматься одним и тем же делом. Его сердце жаждало тайн и приключений, а не одного-единственного ребуса.
Несмотря на это, пассивно размышляя, действительно ли на него возлагают надежды или пытаются, таким образом, от него избавиться, Джек согласился. Отказ от работы, в каком-то смысле задевал личную гордость мужчины, означал бы трусливую предосторожность, уступку — то, с чем он всё равно бы не смог в дальнейшем жить и работать нормально. В конце концов, его начальство было право, и Джек относился к работе ответственно, даже если она неожиданно означала для него заточение.
Чтобы Джек имел лучшее представление о предмете своих размышлений, ему организовали встречу с предыдущим соглядатаем — с Джастином Уэлбеком — человеком, который смог в течение пяти лет хранить разум в обществе «живого пророчества». Волшебник никогда не сталкивался с ним и имел мало представления о том, в каком состоянии находится этот человек.

Отредактировано Jack S. Sander (2013-12-03 08:20:23)

Комната, в которой содержался Джастин, не могла сойти за обыкновенную при всей простоте и незамысловатости её обстановки. Наличие или отсутствие стола Джеку в глаза не бросилось, также он не сразу заметил мужчину что-то поспешно записывающего на смявшемся от усилий листке бумаги, зато увидел надписи, то тут, то там покрывающие все стены. Стоя на пороге, Джек некоторое время смотрел на один-единственный символ, замысловатой дугой изгибающийся между нумерологическими расчетами и странной фразой, написанной в стихотворной форме. Не казался ему знакомым, но создавалось ощущение, что он догадывается об его значение — знание и безумие.
Любопытная фантазия надолго в голове не задержалась, хотя Джек успел про себя отметить, что два этих понятия, по сути, вполне могут означать одно и то же состояние. Более того, они могут быть взаимовытекающими. Эта мысль показалась ему неприятной и холодной, но вместо того, чтобы представлять себя, исчерчивающего странными символами комнату рядом, Джек сделал осторожный шаг вперёд, прикрыл за собой дверь и начал оглядываться.
В очень скромной комнате царило Безумие. Никакой систематики в записях на стенах не угадывалось, на столе, к которому Джек подошел тихо и осторожно, словно бы к музейному экспонату, готовому рассыпаться в любой момент, был полный бардак, а человек, каким-то неудобным образом скрючившийся на кровати, смотрел на нежданного гостя затравлено.
Джастин Бернард Уэлбек, а это, несомненно, был именно он, оказался мужчиной неопределённого возраста. Ему в равной степени можно дать как около тридцати, так и около сорока лет. Волосы его были всклокочены, одежда находилась в беспорядке, а руки (сейчас Джеку это было хорошо заметно) сильно дрожали. В целом, вид у мужчины казался одновременно выжидательным и пугливым. Он был похож на дикого зверька, не знающего, то ли ему бежать, то ли обороняться.
Джек на мгновение даже усомнился, возможно ли получить от него хоть какие-то данные, но тут Джастин заговорил. Он немного заикался и речь его не отличалась внятностью, но смысл слов угадывался с лёгкостью, а предложения казались связанными. Взгляд Джастина изменился и сомнения, которые появились у Джека, ушли. Бывший соглядатай был готов пойти на контакт, оставалось только направить его готовность в правильное русло.
— Да, — уверенным и серьёзным тоном сообщил Джек. Он коротко и ободряюще улыбнулся, беззвучно развернул стул так, чтобы сидя на нем смотреть в лицо Джастина, и сел. В других обстоятельствах, стоило спросить разрешения, но он не хотел отвлекать бывшего соглядатая лишними мыслями. — Да, мистер Уэлбек, я пришёл выслушать вас, поэтому расскажите мне, — предложение, на взгляд Сандера, звучало незаконченно. Рассказать о чем? О живом пророчестве? О предмете безумия? О записях на стенах? Он несколько мгновений подумал, как можно сформулировать свой вопрос, и решил оставить реплику, как есть. Ум Джастина сейчас был явно воспалён и воспринимать информацию он будет именно так, как ему удобно, поэтому пусть пока рассказывает, о чём хочет, а Джек, если такая необходимость возникнет, уже перенаправит его в нужное русло.

Джек слушал внимательно, не перебивая. Ясный и спокойный взгляд молодого волшебника смотрел на своего предшественника прямо, с любопытством, но без жалости. Джастин не выглядел ни больным, ни несчастным. Нормальным, в общем-то, тоже не казался, но мания всецело захватила разум бывшего соглядатая и он был слишком увлечен ею, чтобы обращать внимание на то, как  расшатана и слаба его психика.
«Пожалуй, всё не так плохо», — решил Джек. Безумцем Джастин несомненно был, но слюни не пускал, по полу не катался и изъяснялся вполне понятно, хотя и очень взволнованно. Более того, Джек готов был признать, что часть его разъяснений выглядит вполне достойно. Действительно, отчего вдруг здравомыслящий волшебник сойдет с ума?! И ведь не один даже! Загадка? Вполне, а Джек загадки любил. Вот только вариант ответа с человеком-артефактом казался ему очень уж невероятным. Впрочем, как раз невероятностей в его отделе было достаточно.
Джек на короткий момент задумался, вспоминая всё то, что ему было рассказано о Уэлбеке. В конце своей службы тот начал присылать отчёты, наполненные невнятными предсказаниями возвращения Тёмного Лорда. Сейчас Джеку начало казаться, что эти предсказания, скорее всего, к мисс Фергюсон имели лишь косвенное отношение. Пример, навеянный прорицательницей, побудил Уэлбека создавать свои собственные предсказания и делиться с ними с отделом. Вопрос был лишь в том, видел ли он пророчества на самом деле или выдумывал их для себя?
«Как это можно проверить?» — Джек слушал Джастина и размышлял над его словами, а тот между тем рывками перебирался по своей постели к краю. Когда сумасшедший, наконец, оказался в непосредственной близости, Джек не дернулся и даже не вздрогнул, несмотря на то, что Уэлбек схватил его за грудки. Он спокойным и умиротворяющим жестом накрыл руки Джастина своей теплой ладонью. Тому явно не хватало общения в этой маленькой комнатушке, и Джек не был уверен, насколько полезно оставлять его наедине с мыслями и письменами.
— Я помогу вам всем, чем смогу, — заверил Сандер и нисколько не соврал. Во-первых, он действительно собирался его выслушать и помочь ему всем, что было в его силах. Правда, сил у него было не так много, учитывая, что за рамки правил он переступать намерен не был. Во-вторых, Сандер был уверен, что даже этот разговор больному пойдет на пользу: если не поймет, что не прав, то хотя бы выговорится.
— Вы говорите, мисс Фергюсон открывает в людях пророческий дар. Вы уже что-то видели с его помощью? — поинтересовался он мягким и всё же убедительным тоном. — Что вы намерены делать, когда вернётесь к ней?

Как-то Джек нашёл на чердаке у бабушки старый магнитофон. Потертая запыленная техника играла с помехами, часто перескакивала с одной песни на другую, заедая, повторяясь и давясь кассетной плёнкой. Джастин был таким же. Он говорил и говорил, пользуясь одним присутствием Джека и нисколько не нуждаясь в каком-либо его участии в диалоге. Ему не нужны были ответы, ему было достаточно, чтобы кто-то просто его слушал.
Пока Джастин говорил, Джек наполовину погрузился в свои мысли. Он не задумывался о том, верить Джастину или нет. Это было упражнение в логике — ему не нужно было складывать мнение о самом Джастине или его словах, чтобы размышлять о них и делать какие-то выводы. Размышляя, он допускал вероятность любых событий и уже поэтому был достаточно непредвзят.
«Безумие заразно», — подумал смотритель, наблюдая за своим предшественником. Мышление Джастина не было в полной мере нелогичным, но оказалась крайне спутанным. Его мысли наслаивались друг на друга, он путался в них, повторялся, пытаясь донести что-то, по его мнению, крайне важное, и упуская нить повествования. — «У него навязчивая идея, восприятие мира искажено, но нельзя сказать с полной уверенностью, что он абсолютно не прав. Этому нет доказательств и потому его безумие опасно».
Когда Джеку сказали о том, что все смотрители Майлз Фергюсон сошли с ума, он удивился. В его представлении безумие не должно было иметь никакой логики и просто обязано бросаться в глаза. Безумие Джастина было заметным, но имело определённую логику. Он полностью осознавал, что делал, признавал, что фабриковал пророчества, но при этом утверждал, что действительно видел их — картины будущего, которые не смог удержать, распознать, передать. Он считал, что их каким-то образом внедрила в него Фергюсон, но почему и зачем не говорил, и его слова по-прежнему было очень сложно проверить.
— Расскажите мне о своём эксперименте, Джастин, — попросил Джек, глядя в глаза безумцу, который вновь оказался слишком близко. Впрочем, чересчур погруженного в мысли Джека это не беспокоило. — В чём его суть? Что вы делали? Если вы хотите, чтобы я вам помог, я должен знать.

— Они ничего не значат, — кивнул Джек. Он намеренно сделал паузу, давая понять, что согласен со своим собеседником, и только после этого задал вопрос, — потому что не имеют значения в рамках большой цели или потому что не отражают истину? — узнать правду сейчас у него, разумеется, всё равно бы не вышло. Вся информация, имеющаяся в Отделе Тайн, основана на отчётах Джастина, а тот находился не в лучшем состоянии, чтобы отражать истину. И всё же, по ответам именно на такие вопросы, Джек сможет впоследствии сложить какое-то мнение, касающиеся мании своего предшественника.
«Заговор Отдела Тайн», — проговорил про себя Сандер. На самом деле, это было не так уж невозможно. В рамках Отдела Тайн постоянно происходили какие-то эксперименты, а девочка, находившаяся в магическом сне, могла не подвергаться опасности. Возможно, участники эксперимента прикрывались или руководствовались желанием её спасти.
Джек, в принципе, не видел в этом ничего плохого. Хорошего тоже не видел, но сама идея подобного его не ужасала. Для тех, кто хочет постоянно узнавать что-то новое, имеет сколько-либо научный склад ума, моральные ценности, так или иначе, начинают отступать на задний план. Важно лишь одно: ответ на вопрос. В данный момент этот вопрос «зачем?»
— Джастин, успокойтесь! — проникновенным тоном произнёс Джек, удерживая мужчину за плечи и вынуждая смотреть себе в глаза. За своей спиной он, разумеется, не ждал опасности, потому оглядываться не стал. — Мисс Майлз Фергюсон,  — быстро заговорил Джек, стараясь переключить внимание Джастина на себя. До этого момента они словно избегали того, чтобы произносить её имя вслух, и сейчас Джек намеренно нарушил эту традицию,  — уже несколько лет находится в школе. Скажите мне, кто помимо вас чувствовал на себе её заразность? Есть какие-то прецеденты со студентами? — с беспокойством в голосе поинтересовался он.

Отредактировано Jack S. Sander (2014-03-02 15:31:37)

Судя по поведению Джастина, его состояние ухудшалось по мере продолжения разговора. С каждой секундой Джек утверждался в мысли, что ничего полезного из него уже не вытащить. Ничего кроме вороха странных и иногда даже противоречивых предположений и версий.
«Неужели только бред сумасшедшего?» — с лёгким разочарованием подумал Сандер, стараясь не обращать внимания на бегающий по его лицу взгляд. Разговаривать с человеком, который не может сконцентрировать на тебе внимание, неудобно, но пытаться заставить сконцентрироваться безумца — уже идиотизм.
«Это могло сойти за случайность, если бы он был такой один», — Джек вздохнул. Существовали магические способы свести человека с ума, но, если бы они были использованы, доктора, несомненно, обнаружили бы их. Значит, сама природа безумия соглядатаев мисс Фергюсон была таинственной, но эта тайна его не касалась. — «Хорошо бы ещё понять, почему те двое сошли с ума быстро, а этот продержался несколько лет».
— Чудовище? — Джек с недоумением приподнял брови. Ему на мгновение показалось, что он уже слышал подобное определение в сторону мисс Фергюсон, но сходу волшебнику не удалось припомнить, когда и где именно. — Может быть и так, — с несколько невеселой улыбкой согласился Сандер. «Чудовище, от общения с которым все сходят с ума».
Он не сделал попыток остановить или успокоить Джастина и наблюдал за его истерикой со стороны, сложив руки на груди. Зрелище, прямо скажем, казалось ему малоприятным, в особенности учитывая, что всё это вполне может ожидать его в перспективах.
«Интересно, есть ли в Британии специалисты по прорицаниям?» — задумался Сандер, глядя на бормочущего Джастина. Он вновь что-то строчил в своих листочках. Быть может, оно действительно имело какое-то отношение к будущему, но проблема заключалась в том, что опознать это, на первый взгляд, было невозможно. В текстах не было никакой привязки к месту или конкретным событиям, потому убедиться в правдивости его «пророчеств» возможности не было. — «Впрочем, это в любом случае, скорее всего, бред», — подумал Сандер, вспоминая «пророчества» о возвращении Тёмного Лорда.
Услышав про дверь, Джек обернулся к ней и кивнул вошедшему человеку.
— Пожалуй, — проговорил он, — мы закончили.

Отредактировано Jack S. Sander (2014-05-09 15:31:32)

Джек без особого интереса рассматривал своего собеседника. Наверняка, в другое время, вполне приятного дядьку — беззлобного, разговорчивого и крайне сочувствующего, — но сейчас ни этот доктор, ни его сочувствие не нравились Джеку. Было похоже на то, что он уже утвердился в мысли, будто бедняга Сандер, рано или поздно, пропишется на находящейся под его надзором территории. Более того, Джеку казалось, что этот милый и душевный дядечка уже и комнатку ему выбрал. Подальше от бормочущего прорицания Джастина, чтобы они своим безумием не заражали друг друга, может быть даже с окошком, если он не будет буйствовать, и обязательно с письменными принадлежностями. Все жертвы чудовища по имени Майлз Фергюсон должны графически задокументировать факт собственного безумия.
«Придет же в голову», — Джек нахмурился и покачал головой. Это вполне могло сойти за ответ на вопрос доктора и сошло. Необходимости встречаться с другими Джек не видел. У него, в конце концов, задача одна — разгадать пророчество Майлз Фергюсон. В Отделе Тайн, наверняка, были и те, кто занимался бывшими соглядатаями этой женщины. У них, вполне возможно, есть уже предположения о природе их массового безумия, а у него просто-напросто нет доступа к этой информации. Да она ему, в общем-то, и не нужна. Интересно только, есть ли у них шанс вернуться в нормальное состояние.
— Я думаю, больше встреч не нужно, — произнёс Сандер вслух, словно бы утверждаясь в этой мысли. Он протянул руку к конверту, но при докторе открывать его не стал. — Благодарю за помощь и пожелание, — он улыбнулся, хотя мысль о том, что никто не сомневается в его согласии, его позабавила. Впрочем, Джек и сам в нём не сомневался. Раз за разом, намеренно или нет, его начальство играло на гордости Сандера, который уже воспринимал задание, как вызов.
«Будь, что будет», — решил волшебник и вскрыл конверт. Координаты, по которым ему предлагалось перенестись, были смутно знакомыми. Он ещё несколько мгновений смотрел на них, представляя место, в которое собирался перейти, а потом с тихим хлопком исчез, не оборачиваясь ни на сумасшедшего Джастина, ни на любезнейшего доктора.

Джек с видимым интересом оглядел помещение, желая понять, куда попал, но ничего примечательного в нём не заметил. Обстановка комнаты оказалась настолько обыкновенной, что создавала впечатления стерильной, несмотря на то, что здесь не пахло какими-то особыми чистящими средствами или просто чистотой. Возможно, подобное впечатление он вынес именно из лечебницы, где в небольшой комнатке, со стенами, исписанными всевозможными символами, сидел сотрудник, на месте которого ему предстояло оказаться. Может быть, дело было в чём-то ином. Так или иначе, Джек быстро отбросил подобные мысли и перевёл взгляд на поднявшегося к нему навстречу мужчину. Тот понравился ему вопреки тому, что не представился и не перешёл сразу к сути дела. Его недовольные ворчания и возраст мгновенно создали в голове Джека определённый образ и он решил придерживаться его.
— Здравствуйте, —  приветливо улыбнулся Сандер, ожидая, когда очередной неизвестный ему сотрудник отдела тайн закончит то ли со своими причитаниями, то ли с рекомендациями. — Да, можете не беспокоиться, я не голоден, — заверил его Джек скорее из вежливости, — ни в каком из смыслов, и, в любом случае, не горю желанием в срочном порядке обсуждать свои дела.
Судя по всему, этот человек отвечал за сопровождение. Джека подобное вполне устроило хотя он, как казалось, мог бы и сам пройти к Башне Прорицаний. По крайней мере, со школьных лет он более-менее помнил дорогу.
«Может быть, есть какой-нибудь тайный путь?» — предположил Джек, следуя за стариком, двигающимся довольно прытко для своего возраста. Впрочем, эти невежливые размышления Сандер оставил при себе, вполне себе представляя, как на них может отреагировать пожилой мужчина. — «Возможно, его даже недавно сделали», — эта мысль вызвала у Джека приступ естественного любопытства. Не поведут же его по коридорам Хогвартса, в конце концов! Или поведут? На самом деле, от Отдела Тайн можно было ждать чего угодно. Именно поэтому ему и нравилось там работать.

Ощущение любопытства и приключения охватило Джека, когда, вместо того, чтобы выйти на улицу, он вслед за стариком спустился в подвал. «Там, определённо, должен быть какой-то потайной проход», - понял Сандер, и на лице его возникла предвкушающая улыбка.
По дороге мужчина внимательно осматривался, запоминая месторасположение. Нельзя было сказать, что он поставил целью обязательно найти этот трактир, чтобы когда-либо вновь пройти по тайному пути, но подобное знание вполне могло пригодиться. К тому же, Джек скорее подсознательно концентрировал собственное внимание на дороге, чем делал это сознательно.
Само настроение Джека вполне можно было назвать легкомысленным, но, в конце концов, он не видел совершенно никакого смысла в том, чтобы постоянно беспокоиться из-за вероятного будущего. Даже в случае, если его вероятность приблизится к абсолютной, у него всё ещё есть время, чтобы насладиться дорогой. Именно так Джек думал, когда, распрощавшись со стариком, вошёл в освещённую глубину туннеля.
«Гоблинская тропа», — понял Сандер. Ничего особо интересного ни по бокам дороги, ни на потолке его не ждало, поэтому, перестав ворочать головой, он довольно бодрым шагом направился вперёд. Мысли его, тем временем, двинулись ещё дальше. Хорошо это или плохо, но ему предстояла встреча с объектом собственного задания. Ни с какой-то книгой, артефактом или даже магическим животным, а с живым человеком. Джек не знал, является ли эта встреча проверкой или возможностью познакомиться, поэтому старался из-за неё лишний раз не беспокоиться. Нельзя было сказать, что это у него получалось абсолютно хорошо.
Когда Джек зашёл в комнату и увидел сидящую на подоконнике фигурку, она показалась ему очень одинокой. Прежде чем волшебник успел что-либо произнести, фигурка заговорила, и от этих слов Сандер испытал одновременно облегчение и смятение. Теперь ему не нужно было как-либо привлекать к себе внимание или пытаться заговорить таким образом, чтобы сложить о себе благоприятное впечатление — стоило заметить, что подобное выходило у него нечасто, когда мужчина ставил себе это целью. Ему понравился и тон, с которым с ним заговорила девушка, и сами слова, они словно бы разрушали некоторые условности. Время да и сам факт знакомства, казалось бы, был для неё не столь важен, девушка заговорила так, словно бы продолжала какой-то диалог и Джек тут же ей ответил.
— Недостаток фантазии? — предположил он. Сандер был довольно хорошим человеком. По крайней мере, прийти к мысли о том, что ограничивать свободу любой девушки только потому, что она чем-то отличается от других, не совсем правильно, Джек мог, однако, зная обстоятельства, вполне понимал, почему всё происходит именно так. Мысль о том, что он теперь будет, в какой-то мере, её тюремщиком, не доставляла ему никакого удовольствия, но казалась неизбежной. В какой-то мере, согласившись на это задание, он принял свою судьбу и теперь просто собирался победить.
«По сути, мы в похожих условиях», — подумал Джек. — «Разница лишь в том, что я мог отказаться».
С этими мыслями он шагнул ближе.
— Меня зовут Джек Сандер. Какое-то время я буду составлять вам компанию, и осматривать виды вы сможете не только из этого окна, — вторая часть его реплики была сказана поспешно и порывисто. Джек понимал, что не имеет ни права, ни основания давать какие-то обещания, и, даже с учётом его возможностей, они всё равно не могли покинуть территорию школы. Тем не менее, в планы Сандера не входило злоупотребление своим положением. Наоборот, ему казалось вполне логичным и правильным не искать проблем друг для друга, а найти какой-то компромисс, который мог бы облегчить их жизнь.

Отредактировано Jack S. Sander (2014-11-19 08:24:58)

Джек, в очередной раз, почувствовал себя немного неудобно. Он слабо представлял себе, какого это: быть запертым, не иметь свободы действий, постоянно находиться под наблюдением, — но хорошо понимал, что ему бы такое не понравилось. Вероятнее всего, он бы захотел избежать такой участи и, быть может, даже мстить...
Впрочем, в этой мысли не было должной убедительности. Вряд ли бы Джек решился мстить всем подряд за что-то подобное. И, как ни смотри, но Майлз Фергюсон тоже не создавала впечатления человека, готового планомерно сводить с ума своих тюремщиков.
«Внешность бывает обманчива», — напомнил себе Джек, но уверенности в том, что он достаточно проникся этой мыслью, не было даже у него.
— Возможно, и так, — согласился Сандер, то ли с собственными мыслями, то ли со словами прорицательницы. В любом случае, ничего кроме этого не шло в голову парню, обычно легко и непринуждённо поддерживающему любую беседу. Действительно, кому в здравом уме придёт в голову мысль о безвылазном рассаживании в одном месте? Конечно, есть же книги и совсем необязательно постоянно смотреть исключительно в окно, но Сандер подозревал, что в случаях, когда по каким-то причинам не можешь покинуть помещение, вид за окном становится особенно притягательным.
— Эээ… спасибо, — пробормотал Джек. Его неожиданно слегка раздосадовало сообщение о том, что он, видите ли, милый. Впрочем, он тут же решил, что ничего плохого в этом нет. По крайней мере, «милый» звучит лучше, чем злобный, нудный, навязчивый… «Сумасшедший», — мысленно продолжил Сандер и неловко улыбнулся в ответ.
Он подумал, что относиться серьёзно к работе, совершенно нормально. В отличие от Джека, у мистера Уэлбека, возможно, было какое-то представление о том, что представляет собой Майлз Фергюсон. Причем представление довольно жуткое, чудовищное… Джек подумал, также, и о том, что у мистера Уэлбека, возможно, была изначально склонность к паранойи. Это бы всё объяснило, если бы мистер Уэлбек был единственным.
Он подавил желание задать шутливый вопрос: "Что ты имеешь ввиду?", — поскольку вроде бы на данном этапе всё было более-менее понятно. По крайней мере, желания спрашивать что-то подобное Джек не чувствовал. Он понял, что постарается ни о чём таком лишний раз не спрашивать. Не только потому, что Майлз считала своего предыдущего соглядатая слишком серьёзным и потому особой симпатии к нему не испытывала. Джек, в принципе, придерживался мнения, что люди гораздо охотней что-либо рассказывают сами, а не когда их спрашиваешь.
— Только если вы будете звать меня Джеком, — ответил он. Джек не мог сказать, что имя Майлз звучит красиво. Не мог он сказать и того, что оно идёт ей, потому что ему казалось, что девушкам, в большинстве своём, мужские имена в принципе не могли идти. Но само имя ему вполне нравилось — его было легко запомнить, и ему было бы проще обращаться к ней именно так, хотя Джек и подозревал, что в дальнейшем такая простота может доставить немало неудобств.
— Скажите, Майлз, а вы действительно свели его с ума? — с улыбкой спросил Сандер. Никакой человек в здравом уме не может рассчитывать на честный ответ на подобный вопрос, и Джек не рассчитывал, но, учитывая все обстоятельства, он предпочитал не принимать каких-то определённых решений, а вести себя так, как диктуют обстоятельства. И, если это возможно, он предпочёл бы, если и не подружиться с Майлз — подобный вариант не был бы лучшим для них обоих, — то, по крайней мере, найти общий язык.

— Но разве отсутствие всякого движения не есть смерть? — с улыбкой поинтересовался Сандер, легко поддавшись на философский тон прорицательницы. Она, разумеется, не ответила на его вопрос, но нельзя было сказать, что Джек сильно рассчитывал на этот ответ. Строго говоря, единственная причина, по которой ему в голову могла прийти идея спрашивать о чём-то подобном, заключалась в любопытстве. Майлз создавала довольно неординарное впечатление. Более того, она откровенно эпатировала. Джеку, соответственно, было интересно, насколько далеко может зайти подобный эпатаж.
Если бы прорицательница ответила, что, действительно, сводит людей с ума, он бы попытался выяснить, как именно. Отнёсся бы Джек к подобным изысканием со всей серьёзностью или нет, зависело от целого ряда обстоятельств, в числе которых, на первом месте, было бы что-то такое, что люди охарактеризовали бы, как интуиция, а Сандер не характеризовал никак. Когда ему хотелось по каким-то причинам свернуть налево, в то время, когда, по всей логике, должен быть поворот на право, Джек не размышлял, почему так, не анализировал подобные порывы, а просто поступал так, как ему хотелось. В конце концов, изменить направление можно было всегда, а необычные пути нередко вели к необычным решениям.
Если изъясняться более маггловскими терминами, можно сказать, что Джек уделял внимание не только сознательной части своего мышления, но и бессознательной. И дело далеко не в какой-то паранормальности или вере в таинственные силы, которые должны вести человека по жизни. Джек считал, что человек фиксирует и помнит гораздо больше, чем успевает проанализировать и понять, потому не стоит закрывать глаза на внезапные порывы. Существование призраков, полтергейстов или тех же прорицательниц ничего не вызывало у него сомнений, но Сандер был уверен, что любым таинственным силам, как правила, нет до человека никакого дела. Именно поэтому, ответь Майлз, что действительно сводит окружающих её людей с ума, Джек, скорее всего, не поверил бы ей. Технически, он не понимал, как такое возможно, и не думал, что в подобном стоит признаваться.
В любом случае, неоднозначный ответ Майлз был, наверное, самым правильным вариантом. Она не ответила на его вопрос никак, тем не менее, отреагировала на него и эта реакция позабавила Джека. Майлз, в какой-то мере, казалась немного безумной, но Сандер не видел в этом никакой проблемы. Её манера отвечать неоднозначно или каким-то вопросом, скорее забавляла его. Если быть точнее, Джек не испытывал по этому поводу никаких негативных эмоций. Он, как правило, не ставил себе задачу кого-либо переделать, а просто принимал людей такими, какие они есть.
— Э-э... — слова Майлз застали Сандера врасплох, он едва не запнулся на ровном месте, и больше от неловкости, чем от смущения, покраснел. — Простите, — пробормотал он, уже задним числом припоминая, что что-то подобное было в деле Майлз Фергюсон. — Нет, конечно, нет. Почему я должен бояться? Вы же не собираетесь при этом откусить мне голову или что-то в этом роде, — попытался пошутить Джек.