День выдался по-зимнему морозным и немного ветреным, солнце едва пробивалось сквозь тучи, и снег, шедший весь день, не сразу таял. Немногие сегодня рискнули выбраться на прогулку, а те, кто осмелился, натаскали в замок кучу грязи. Сборная Рейвенкло и то больше, с ног до головы была испачкана, словно они тренировались не высоко в небе, а на земле. Причиной тому были добровольно-принудительные уговоры капитана отрабатывать новую тактику, поскольку команде грозило полное фиаско в чемпионате. Самые пессимистично  настроенные были уверенны, что если они проиграли Хаффлпаффу, метлы можно больше и не доставать с футляров.
Эмма не была настроена ни на победу, ни на поражение. Скорее она относилась к кубку флегматично, и только любовь к полетам, не заставила ее покинуть команду. Иначе жизнь грозилась превратиться в сплошное чтение с редкими перерывами на сон... Что выглядело недурно после изнурительных тренировок, когда от ссадин и ударов все ныло, и просыпался зверский аппетит, не говоря уже о той грязи, которую приходилось отмывать от формы, после особо неудачных падений.
Но через несколько часов боль стихала, уступая место приятной усталости и легкому покалыванию в мышцах. Тогда МакГонагалл более ясно ощущала, что свое место в команде она так просто не отдаст, и даже если не поймает ни одного снитча за весь сезон, это не убавит ее желание играть. Ради этого она жертвовала драгоценными часами, которые могла бы потратить на учебу.
Хотя все ложь. Сидя в теплой гостиной над картой звездного неба, она думала как раз о том, что, если продует следующий матч, подаст в отставку. Она вообще часто об этом думала, но только из желания, чтобы ее переубедили.
Карта была девственно чистой, Эмма смотрела скорее сквозь нее, и в голове не было ни малейшего намека на Астрономию. Осознав свою беспомощность, она аккуратно сложила пергамент и забралась с ногами в любимое кресло в одном из дальних углов башни, где редко кто-то решался составить ей компанию. МакГонагалл игралась с пером в руке и мечтательно смотрела перед собой, немного улыбаясь.

"Звезды, галактики, туманности... Солнце, Волосы Вероники, Андромеда... " - Эмма смотрела на видневшиеся тонкие линии уже свернутой карты, мысленно отмечая знакомые очертания, размышляя обо всем на свете: о завтрашних уроках, о названии звезд, о том, почему потолок гостиной расписан под ночное небо. Она хотела бы сосредоточиться на домашке по Астрономии, но Лира упорно представала пред ней не созвездием, а молодой длинноволосой женщиной, обращающейся сверкающим камнем в когтях орла. 
МакГонагалл повернулась к окну, сквозь которое падал едва уловимый лунный свет, продолжая мечтательно улыбаться. Несмотря на тяжелую тренировку и усталость, у нее было хорошее настроение, ее мало беспокоила рассеянность, немного халатное отношение к урокам. Она бросила быстрый взгляд на Доминика, корпевшего над учебниками, и повернулась обратно. Эмма была уверенна, что он не заметил этого секундного порыва, что это ускользнуло ото всех, ей хотелось так думать и в тот момент казаться себе более не заметной и мелкой.
Просто, пусто, незначительно. Любые серьезные мысли она прогоняла прочь, играясь пером в руке и расчерчивая воздух. Ей было совершенно не важно, почему иногда ей хотелось посмотреть на Доминика, это случалось редко, и несло с собой что-то мягкое в душу, словно теплые кошачьи лапки Океана. Она позволяла себе чувствовать это без раздумий. Но в то же время с начала семестра, Эмма старалась не находиться рядом. Не то чтобы это действительно было сложной задачей,  они пересекались только на тех редких занятиях, которые рыжий почтил присутствием. Но она не могла не заметить, что относится к нему по другому, не так как вчера и третьего дня... Ей не хотелось обычно ерничать, быть жесткой, грубой, ироничной, бросать "испепеляющие" взгляды. МакГонагалл стала замечать уроки, на которые Доминик приходил, она даже заметила, что почти все посещаемые предметы совпадали, и если бы Уизли не прогуливал, она бы назвала его почти таким же умным. Эмма она боялась думать из-за чего все это, в глубине души она знала ответ, но выуживать его на свет... Нет, мысли о человеке, который был ей просто интересен, обрекли на тоску, признаться себе в чем-то большем было равно тому, чтобы выпрыгнуть из окна башни. Потому что рыжий был рядом, к нему стоило только протянуть руку, у нее не было никаких утешений, что скоро предмет влюбленности покинет замок...   Значит единственным выходом было врать себе и не думать, как можно меньше времени оставлять мысли не занятыми. Иначе это проникало внутрь и не уходило на протяжении нескольких часов.
Сейчас момент чтобы прогнать навязчивые мечты был упущен, Эмма еще не осознала этого, когда чуть заметно улыбалась ворону за цветным стеклом. "Интересно от кого была та книжка? Зачем кому-то дарить мне справочник по шахматам. У меня даже их нет, в клубе я не состою, я вообще не умею в них играть..."  - Она помахала пером птице за окном, как раз расправляющей крылья. Ей казалось, что принес ее ворон Доминика, но твердой уверенности не было. Это также служило причиной пересекаться с Уизли реже, потому что Эмме очень хотелось спросить, была ли книга его подарком.
— Привет, - девушка встрепенулась  и подняла глаза, тут же распрямляя ноги и подымаясь с кресла. Она совсем не ожидала увидеть перед собою Доминика. Первой ее мыслью было, что он заметил все-таки ее взгляд: "Но ты не мог увидеть! Не мог! Никак! Или мог?" Эмма широко распахнула глаза, она потеряла свое приветствие где-то на полпути, и кивнула, немного дурашливо улыбаясь уголком губ.
"Мне? Зачем?" - МакГонагалл протянула руки и коснулась чуть шершавой поверхности своего подарка. Она во все глаза рассматривала красивую шахматную доску, пораженная происходящим. "Значит, книжку все-таки прислал ты? Но... но зачем?" Эмме стало невероятно стыдно за то, что она не отправила ничего в ответ на Рождество. 
Дело бы в том, что она хотела найти что-нибудь для подарка тайному отправителю, но самым подходящим в доме выглядел нетронутый пакетик лакричных палочек, что в ее глазах выглядело недостойно книги. Конечно, у нее были некоторые интересные штуки, но она не была уверена в том, что они не будут выглядеть слишком странными. Эмма  слишком много и долго думала над тем, что можно подарить в ответ, перебирала варианты и находила каждый неподходящим. В итоге, она начертила "Спасибо, счастливого Рождества!" на кусочке пергамента.
Вероятно, Доминик заметил замешательство девушки, рассматривающей шахматы, она была не далека от состояния самобичевания за то, что не сделала ответного подарка. О том, что и сейчас у нее ничего не было, она забыла.
- Читала, - МакГонагалл перевела взгляд на парня и снова кивнула, - "ты, может, скажешь спасибо?"  Но она бы вообще могла ничего не ответить, не будь вопрос таким конкретным, требующим ответа сейчас же. Эмма еще секунд тридцать смотрела на Уизли, в ее взгляде не осталось ничего от старых обид, желания уколоть, защитить себя от нападок, только тепло смешанное с удивлением. Ей был приятен подарок, и Доминик. Но это ни сколько не сбавляло неожиданности: "Спасибо".   
Дальше она должна была спросить, почему он сделал ей этот подарок. Но девушка обнаружила, что не хочет знать ответа. Обычно ей было бы все равно, и она бы не приняла такой... масштабный подарок, оставаясь при этом равнодушной к происходящему. И эй это тоже нравилось! Потому что сейчас ее прибило к полу, она не могла скрыть своих эмоций, и главное: ей было не одинаково, что произойдет дальше.
- Хочешь поиграть? - вопрос прозвучал несколько утвердительно. Она смущенно улыбнулась и села обратно, жестом волшебной палочки освобождая стол от книжек и свитков. Эмма сразу же начала расставлять фигурки, перепутав места ладьи и слона.
Восстанавливая в памяти расположение, она обнаружила, что подарок был ей не только приятен, но и нравился. Обычно ей дарили книги, и это здорово, но книга и шахматы оказались лучшим вариантом, чем учебник, который она все равно бы купила себе.  МакГонагалл захотелось сказать что-то, но она совершенно не умела начинать разговор, поэтому только улыбнулась, глядя в глаза Лионелю. Ее тянуло смутиться, но именно этого больше всего и не хотелось, поэтому Эмма снова улыбнулась, на этот раз широко и искренне.

Отредактировано Emma McGonagall (2015-04-25 19:32:43)

"Мне за что спасибо?" - удивленно подумала Эмма, - "я не смогла даже нормально поблагодарить тебя, стоит ли вспоминать о том, что и в ответ ничего не прислала". Неожиданно ей стало неловко за свою краткую записку, здесь и сейчас она нашла кучу вариантов для подарка: начиная от набора новеньких перьев и заканчивая домашними сладостями. Но, по правде говоря, на Рождество она бы все равно ничего не отправила - даже, если бы точно знала, кому принадлежал ворон - из-за слишком долгих размышлений и сомнений. Эмма, будь она уверенна, что книгу принес именно Сайлас, обязательно бы принялась метаться по дому, пытаться придумать что-то приятное, милое... И это бы снова ни к чему не привело. Потому что МакГонагалл, решив что хочет подарить в ответ, снова бы начала сомневаться: все ли она верно поняла, не придумала себе чего и поймет ли Доминик ее правильно.
Такой исход был лучшим из возможных, может быть Эмма и приняла книгу только с мыслями, что эта наглая птица, съевшая сырой кусочек будущего рождественского ужина, могла принадлежать Уизли. Она старалась не думать об этом.

"Помечтай еще. И прекрати  улыбаться, ты выглядишь нелепо. Да, ему можно... Он всем так улыбается, не воображай, несколько минут назад сто процентов, нет, сто пятьдесят, он так же смотрел на кого другого". - Сомнения не собирались сдаваться так просто, чтобы успокоиться следовало найти логическое обоснование для происходящего, степень его достоверности не играла роли. - "Но ведь у него бы не вышло дарить подарки всем! Но он мог раздавать свои вещи.  Шахматы явно новые...  Доминик всего лишь хочет помириться и, возможно, так извиниться за зелье. Да. Это верно".
Пока рыжий подтягивал для себя стул, Эмма вела внутреннюю борьбу, ей нравилось воображать что-то, но больше нравилось, то общение, какое они поддерживали во время рождественского бала. Она заметила, что Доминик не так плох, как она считала, что с ним можно разговаривать без иронии, в конце концов, не бояться, что он воспримет открытость как излишнюю симпатию. МакГонагалл казалось, что она ему если не начала доверять, то перестала ожидать подвоха в каждом слове и действии.
- Роль серого кардинала импонирует мне больше, не думаю, что они будут меня охотно слушаться, - серьезным тоном заметила девушка, наблюдая, как некоторые фигурки переместились.  Книгу-то она читала, но от переживаний по поводу подарка могла путать детали, к тому же, это была ее первая партия в шахматы, - но я попробую подружиться с ними и покомандовать. В конце концов, надо же когда-то начинать командовать, хотя кого я обманываю... эти фигурки скорее начнут раздавать мне указания, чем слушаться.
Эмма немного расслабилась, когда попробовала говорить с рыжим целыми предложениями, а не отдельными словами, напуганными и вырванными из контекста. Девушка не стала ему мстить за тот вечер, когда они с Максимом перегнули палку, и теперь понимала, что не зря. Ведь он в ответ тоже пытался сделать шаг к примирению. "Но только то, что ты не подкинула ему Оборотное зелье в кубок с соком, не является никаким шагом. Он даже не был в курсе твоего плана, чтобы теперь оценить подвиг".
Эмма взяла с доски одну из пешек и принялась внимательно ее рассматривать. Ей нужно было сначала прикоснуться к фигуре, прежде чем испытать себя в роли полководца. Она нуждалась в тактильном контакте и надеялась, что Доминик не обидеться, что она хм... лапает его подарок и отказалась следовать принятым правилам игры.
- Значит...
Внезапно она обратила внимание на детали, которые не заметила сразу - шахматы выглядели чуть лучше, чем те, которые она видела у сокурсников: дерево казалось более качественным, и сами фигурки словно были вырезаны с особой тщательностью и вниманием к деталям. 
"Сдался ему друг по цене рога двурога", - Эмме не нравилось, когда на нее много тратили, и она понадеялась, что шахматы вполне себе среднестатистические, ведь с чего бы рыжий захотел сделать дорогой подарок вредной и злой девушке, которая неоднократно выказывала ему негативное отношение. А если Уизли и способен на безумный поступок, то он всего лишь школьник, у которого карманы не могли быть набиты галлеонами.
- Значит, - повторила она более непринужденно, возвращая фигуру на доску, -  пешка с "C,2" на "C,3".
Белая фигурка, еще теплая от пристального изучения, передвинулась вперед. МакГонагалл обрадовалась своему успеху, она рассчитывала, что с первой попытки у нее ничего не выйдет.
- Смотри, кажется она меня послушалась! - девушка подняла глаза на Доминика и довольно улыбнулась.

Отредактировано Emma McGonagall (2015-05-04 00:35:26)

- Наверное, так... Под серым кардиналом я имела ввиду только личность, действующую негласно, влияющую на ключевые фигуры, но не на сам правительственный аппарат в целом, тонкий манипулятор из меня не выйдет, - Эмма виновато повела уголком губ. Ей показалось, что она говорит слишком много и непонятно. Она бы и хотела выразить свою мысль яснее, но сама запуталась в длинных предложениях рыжего. "Я настоящий король, все время прячусь за чужими спинами и убегаю, и никто никогда не будет прислушиваться к доводам логики, чтобы была надежда стать каким-то явным лидером". Ведь действительно люди могли пойти вслед за идей или харизматичным лидером, но единицам было интересно слушать о верности и справедливости решений, о правильности и разумности какого-либо выбора. Сперва, она говорила о теневом правлении ради поддержания разговора, хотя ее слова были вполне искренними, но, поскольку мало представляла, как гладко выразить все, что думала, с радостью переключилась обратно на тему самой игры.
МакГонагалл не знала, могла ли она приврать, чтобы наладить с кем-то отношения или ради личной выгоды, она редко задумывалась о своем характере. Но на самом деле Эмма вполне способна лгать, как никто и никогда, сочти она это необходимым, но не ради того, чтобы заслужить чужое расположение. Не смотря на омут чертей и негативных качеств, она была хорошей девушкой со светлыми мотивами.
- Спасибо, - Эмма подняла голову и улыбнулась Доминику. Он так старался рассказать о шахматах, некоторых принципах игры, что это тронуло ее. Мисс МакГонагалл редко видела рыжего спокойным, и еще более редко, замечала, чтобы он говорил с ней мягко. Она стала чувствовать себя более уверенно и на время отпустила некоторое смущение, которое до этого приходилось подавлять. Насколько бы сильно Эмма стремилась не думать о собственных чувствах к Доминику, ей хотелось иметь некоторую уверенность в его отношении к ней, хотелось хотя бы не быть такой занудой и внучкой директора в его глазах как раньше. Она не рассчитывала на прошлую дружбу, даже если бы она мечтала о ней, это было невозможным. Они познакомились счастливыми детьми и оба изменились с тех пор. Эмма все же жила в настоящем и о прошлом задумывалась не так часто.
К тому же теперь настоящее ее вполне устраивало, может оно и было неловким, но вполне радостным. Чтобы улыбаться сейчас ей не приходилось вымученно тянуть уголки губ. Эмма и выглядела и была счастливой, насколько сегодня это было возможно. За исключением загадок и темных сущностей, все было хорошо.
- Пешка с А2 на А3, - девушка была не слабым игроком, а совершенно неопытным. Все школьные годы шахматы проходили мимо нее и Доминик мешал трезво размышлять одним своим присутствием. Эмма сейчас не стремилась выиграть - не проиграть за первые пять минут, чтобы не выглядеть глупой, для нее было бы достаточным результатом. Обычно МакГонагалл так себя не вела и над кем другим обязательно попыталась бы одержать верх даже в неизвестной игре... Но не сидя напротив человека, в которого она была влюблена. Осознавала она это или нет, но не суть не изменялась. И свой ход она сделала, не слишком долго вдаваясь в тактические маневры, что, возможно, почувствовала пешка, поскольку на команду она не отреагировала никак.
Эмма сжала ладони и недовольно уставилась на доску. "Вот о чем я и говорила". Полминуты она так и смотрела на фигурки, прежде чем повторить свой ход, но более властно и уверенно, даже немного жестко. Также неохотно, но пешка поддалась.
МакГонагалл спокойной выдохнула, но вопрос Доминика заставил ее удивиться и немного напрячься. Ей казалось, что они и так разговаривали. Она чуть было прямо не спросила, что они делали до этого.
- О чем? - какой вопрос, таков ответ. Возможно, Эмме стоило просто сказать да или нет, но ее слова были скорее импульсом. Казалось, что если происходящее до этого, рыжий не считал разговором, то у него была конкретная тема.

Отредактировано Emma McGonagall (2015-08-31 03:40:49)

«Но это же мои шахматы, они должны подчиняться мне без слов»! – Эмма хотела, что бы фигурки были покорны без долгих расшаркиваний и уговоров. Уверенность, что со временем так и будет, теплилась в ней, ведь Доминик сам сказал, что они станут ее маленькой командой. А значит, привыкнут к своему молчаливому «генералу».
МакГонагалл никогда не была многословной, словно слова – ограниченный ресурс. Ей нравилось слушать больше, чем вдаваться в длинные предложения и стараться поддержать беседу, но из любых правил были исключения. Ведь ей действительно понравился подарок, хотя Эмме впору было смутиться, удрать и не принимать никаких знаков внимания, но дело было не только в шахматах, точнее не столько в них. Девушка хотела помириться с рыжим, хотя не понимала, зачем ей это нужно спустя пару лет, но желание было искренним и сильным, настолько, что она не обиделась на совсем неудачную шутку. 
Она была обидчивой и ранимой, но предпочитала или забыть обиду или отомстить. Доминику всегда прилетало последнее. И не было объективных причин, чтобы сегодня что-либо изменилось. Были лишь субъективные, такие как виноватый взгляд рыжего, заставивший неловко пододвинуться на край кресла и уставиться немым взглядом на доску, хотя она чувствовала, что с его стороны это было лукавство, а не признание вины.   «Тебя тоже стоит потыкать палочкой», - не прощать же рыжего полностью, Эмме даже неожиданно захотелось выиграть.
МакГонагалл подняла глаза и собралась ровным тоном сообщить, что Доминик допустил ошибку, но слова застряли где-то в горле и обычно холодный взгляд стал более теплым.  "Ладно", - неожиданно для себя она передумала и решила, что говорить об этом стоит как-то мягко и невзначай, возможно намекнуть, что фигурка в недоумении от предложения своего командира или как-то так, но пока она думала, рыжий уже начал говорить сам.
- Да, мы уже говорили об утконосах, - зачем-то подытожила Эмма. Ей сразу хотелось вставить, что тема очень интересна, потому что она услышала о странных существах от Коэна, и ей стало любопытно, не об утконосах ли говорил профессор? Но из предложений Доминика девочка вырвала отдельные фразы:  "неловкого молчани" и "я в растерянности". "Тебе со мной не комфортно и скучно". Эмма слабо улыбнулась и вернула взгляд на доску.
- Сделаешь ход заново? "Вообще, ты не обязан со мной играть. И если тебе неловко, то ты можешь поиграть с кем-то еще или не играть совсем", - Эмма не решилась озвучить хоть одну из своих мыслей. Как бы красиво она не стремилась думать, ее настоящие чувства были противоположны. Но как заставить Доминика сидеть с Мисс Занудой или научиться приятному легкому общению прямо сейчас, она не знала. МакГонагалл хотела извиниться. Ей доводилось просить прощение за сказанное, но еще никогда за молчание. Она находила это нелепым и крайне странным, поэтому продолжала сидеть, прикрывая глаза рукой.   
Ей бы хотелось придумать, что сказать, она начала вспоминать все необычное, что знала о животных, зельях, трансфигурации... Но все было не то. Начать разговор было даже сложнее, чем казалось. А в такой ситуации правильнее бы отвлечься и подумать над своим ходом, но Эмма не видела перед собой ничего, хоть ее взгляд и был устремлен на черного ферзя. "Я, кажется, очень неправильно походила, теперь мой конь не может двинуться".
Тишина снова длилась долго, и, благодаря рыжему, она уже смущала девушку. Чтобы как-то оправдать ее, она решилась объявить ход, словно все это время она размышляла над ним. Но Доминик снова заговорил первым, только в этот раз после них у МакГонагалл не возникло желание извиняться. Наоборот, ей даже что-то в них понравилось.
Эмма улыбнулась себе, наверное, ей нравилось легко находить для всего причины и связи: "Не против. Можно снова о животных, у меня был короткий вопрос, если ты сам не против".

Отредактировано Emma McGonagall (2015-09-18 21:25:05)

История шахмат еще не могла похвастаться такими долгими размышлениями по поводу нечаянной ошибки. Намекнуть Доминику, что правилами запрещено ходить на одну и ту же клетку своими фигурами, занимало секунд десять... "Что зачем? Так ходить нельзя", - МакГонагалл отняла руку от лица и задумчиво посмотрела на рыжего, - "в книжке ясно описаны возможные шаги. Такого там нет". Но Эмма растянула их на две минуты…
Она даже усомнилась, что читала книгу внимательно, все-таки прошло более недели с начала семестра, и рыжий так уверенно улыбался... Что невольно Эмма начала подозревать его в новой шалости, шутке, попытке ее обидеть, задеть, уколоть, поссориться с новой силой. Разумных предположений, почему это должно было быть так или наоборот, в умной голове не возникло, с одной стороны такое общение казалось привычным, с другой что-то шло не так. Не по столь привычному сценарию, когда весь разговор обрывался обидой и шахматы уже были бы вручены обратно с самыми ядовитыми словами, на которые она была способна, или в молчаливой попытке наслать проклятие. Эмма мрачно повернула голову на бок, зеркально копируя жест Доминика, внутренний голос, редкий неприветливый спутник, убеждал все бросить. Точнее, поблагодарить за подарок и отправиться спать.
Но ведь нельзя же всю жизнь быть подозрительной и осторожной, следовало научиться различать людей и ситуации. С рыжим обычно было комфортно, пусть даже ссориться, Эмма не чувствовала от него угрозы, разве только своим нервам. Но уже было слишком поздно о них заботиться, о нервах.
- Клетка D5 занята твоей пешкой, - ей не хотелось совсем уж занудствовать, но натура не позволила оставить все как есть. Растолковать стоило, чтобы Доминик не задавал больше абстрактных вопросов. Если Эмма упустила что-то из правил, пусть скажет прямо, -  слон не может перейти на эту клетку еще и потому, что согласно твоей книге он ходит по диагонали. Сейчас он стоит на C8, диагональ составляют клетки D7, E6, F5...
"А теперь перечисли возможные позиции для всех фигур. МакГонагалл, ты думаешь, он не дал тебе титул первой зануды школы? Ввергай себя в еще худшее положение", -  на самом деле она редко вдавалась в детали и рыжий не походил на того, кого можно было учить. Не то, чтобы девушка была злопамятной, но она помнила каждую "зануду".
Ей хотелось быстро съехать на тему утконосов, в независимости от своего происхождения они были волшебными существами. Потому что переключившись на них, девушка улыбнулась и удобно устроилась в своем кресле. Они с Домиником были очень разные, не противоположные, но разные достаточно, чтобы у нее возник логичный вопрос: "Почему я люблю тебя?" К счастью, за размышлениями о животных эта мысль возникла и исчезла не оставив после себя ничего, что позволило бы развить ее.
- Я хотела спросить, являются ли они природными созданиями или их вывели искусственно? Говорят, в министерстве пытаются создавать живых существ, способных к размножению, то есть не отличимых от своих природных сородичей, только с другими системами органов, - Коэн, вероятно, не имел в виду утконосов, когда говорил об ядовитых утках, зачем их приплела Эмма неведомо было даже ей.

Эмма ожидала, какой угодной реакции, но не такой... Не извинений и признания ее правоты. На агрессию ведь так легко было ответить агрессией, на шутку шуткой, но ничего такого в ответе парня не было, наоборот, МакГонагалл показалось, что он старался сгладить ее глупость. Иначе она бы и не ощутила своей ошибки, уж слишком привыкла считать себя правой и, по правде, умной, только теперь поняв, что рыжий просто не обратил внимание на доску, оговорившись, или в силу невнимательности.
Эмма подняла виноватый взгляд и улыбнулась, по привычке уголком рта, но сильнее искривляя губы, словно стараясь вложить в эту улыбку свою неловкость и извинение: "Это была самая нелепая попытка поумничать за всю историю?"
Из-за волнения она растеряла то, что помнила о шахматах. МакГонагалл казалось, что ходит она как-то странно и не так. Пусть не нарушая правил, но без какой-либо тактики, собственно само планирование в ее игре отсутствовало. Потому что сильнейшее беспокойство вызывала нужда объявлять свой ход вслух, Эмма переживала, что пешки снова откажутся повиноваться ей.
Уткнувшись в доску, она сперва изучала свои фигурки, потом фигурки Доминика, надеясь получить какую-то подсказу, но зрение переключилось на руки парня, коленки. Девушка скользнула взглядом по джинсам и чуть смятой кофте, слегка взъерошенным рыжим волосам, но пока ее щеки покрывались румянцем, сделала вид, что смотрит куда-то в сторону, на ведущую в комнаты лестницу. К счастью, в гостиной было полно народу, и Эмма сочла, что со стороны ее странная игра глазами походит на выражение отношения к происходящему за спиной с кем-то в башне. Хотя бы с той блондинкой, что только шмякнулась на свою подругу, споткнувшись об учебник.
Повернувшись обратно к Доминику она почувствовала себя увереннее, снова потянувшись к доске, чтобы взять следующую фигурку в руки. "Тыкать в них палочкой я не буду, а вот прикасаться к каждой - да". Шахматы слушались рыжего с первой попытки, а ее нет! Она хотела бороться за звание полководца этой заколдованной игры любым способом, потому что она уже назвала их своими и рассчитывала забрать при любом исходе вечера. Подарками не разбрасываются, подарки от любимых хранят.
- Конь с G1 на F3, - еще теплая белая фигурка повиновалась, забавно проскакав на указанную клетку. Забыв о своих недавних подозрениях и смущении, улыбаясь на все тридцать два зуба, Эмма почувствовала себя невероятно довольной. Ее шахматы ее слушаются!
- Почему? Разве плохо не только разводить, но и пытаться создать что-то новое? Вон я слышала о соплохвостах. Их даже брали для участия в Турнире Трех Волшебников! - девушка надеялась, что Доминик не станет думать о ней плохо из-за иного мнения.

Рыжий обладал несомненным талантом в улыбках. Чтобы удержать это выражение на его лице, МакГонагалл чуть-чуть слукавила и повторила свою смущенную улыбку, рассматривая чужие черты лица. Она уже не чувствовала неловкость, но не видела ничего дурного, чтобы ее изобразить. Доминик, рассматривая ее и широко улыбаясь, выглядел немного задумчивым и где-то не здесь, но очень симпатичным.
- Я? - Эмма от неожиданности удивленно округлила глаза, - ты думаешь?
Было приятно, но она не слишком поверила в собственные способности гроссмейстера. Внутренний голос готов был поспорить с парнем, к счастью, Эмма поступала чаще вопреки собственной интуиции, не доверяя ей ни на йоту. Она искренне и смущено повела уголками губ, задержав взгляд на губах рыжего: "Спасибо".
Опасения Доминика были беспочвенны. Играть с кем-либо в планы не входило, тем более, не чувствуя в себе уверенности на победу. Это же все-таки внучка директора, стремившаяся выиграть в любом споре. Да и шахматы были слишком красивыми, чтобы показывать их всем. МакГонагалл очень нравился ее подарок, но говорить о нем с кем-нибудь было бы лишним - мое и я скорою это от посторонних глаз. Не хватало решительности даже задать вопрос, крутившийся на языке, самому Уизли, не то чтобы неловко краснеть в объяснениях перед другими. 
- Но ты играешь лучше, - заметила девушка, опершись подбородком на левую руку. Она нарочно сказала это, тем не менее, откровенно. Было бы странно с первой попытки обнаружить в себе талант. Только упорство и целеустремленность, на ее взгляд, приводили к результату - немного по хаффлпаффски...
Опустив взгляд на  доску, девушка вообще перестала замечать все вокруг, кроме своего заблокированного коня. "И что теперь с этим делать?" Она увлеклась шахматами, пытаясь разобраться, как освободить фигуру. Это совсем не вязалось с недавней похвалой, и поэтому, хотелось сделать правильный ход чтобы, как минимум не навредить себе еще сильнее. Белая пешка так и манила прикоснуться к ней, переместить на клетку ближе к черной. Эмма сверлила ее взглядом, пока не начало казаться, что от такого пристального внимания, пешка в ответ заговорит. Она поднесла было к ней руку, но, не успев коснуться, передумала - ничего рационального в такой расстановке не было. Эмма чуть не подняла жалобный взгляд с немой просьбой переходить. Но разве так поступали умницы? Нет. Из всех вещей, - приятных и не очень, - которые когда-либо говорил рыжий, в памяти задержалась только умница, сказанная не самым простым вечером.  Эта оценка была для нее ценной, не хотелось вот так вот скатится обратно к вредной зануде.
Следующим порывом было не просто поставить свою пешечку под удар, но сделать это таким образом, чтобы в свою очередь снять с доски фигурку Доминика. Только этот ход был столь очевидным, что Эмма его также отмела.
Она подняла усталый взгляд на парня. За своими размышлениями, длившимися куда дольше, чем обычно, Эмма не заметила течение времени. В гостиной потихоньку становилось тише, некоторые уже забросили домашнее задание, отправившись болтать в спальню или углубившись в чтение - все-таки Рейвенкло. К ее радости, Доминик не уснул в ожидании. Но тянуть с ходом дальше, МакГонагалл не решалась.
- Пешка с B2 на B4, - шахматы казалось тоже устали ждать, фигура лениво переместилась на две клетки вперед без обычного ритуала с прикосновением, - я постараюсь ходить быстрее, - шепотом и легкой улыбкой заметила девушка.
Она не видела большой проблемы в затягивании, но не знала, что насчет этого думал рыжий, сам он ходил достаточно быстро и, тем не менее, казалось, что в его игре была тактика. Эмма невольно подумала, что проиграть будет не так-то и зазорно.
- Разве это не естественно, пытаться создать что-то новое? - насчет экспериментов над живыми существами она колебалась, честно говоря, не ожидая от Доминика такой рассудительности. - Пусть не новый вид, есть и другие сферы, изменение которых повлечет за собой непредвиденные последствия. Например, маггловские технологии в нашем мире или влияния магии на повседневную жизнь не магического общества. Разве вся наша история не состояла из резких открытий и поворотов?
"А ты изменился", - Эмма посерьезнела, ей стало немного жаль, что это первый разговор за несколько лет без укусов и уколов. Доминик изменился, вырос, а она совсем не заметила.
Руки девушки, сложенные замочком на коленках, были холодными.

Отредактировано Emma McGonagall (2016-01-11 02:15:06)

Эмма не ожидала, что рыжий примется отвечать на ее краткие удивленные возгласы. Сперва она слушала его с широко раскрытыми глазами, улыбнувшись лишь на "я умён", но к концу монолога совсем расслабилась и чуть наклонив голову.., - полностью согласна с тобой, -  показала язык, желая подразнить Доминика.
Без злого умысла, напротив, ранее она специально заметила, что он играл лучше. МакГонагалл пыталась флиртовать, все выходило само собой, но большого опыта в этом у нее не было. По правде, небольшого тоже.  Ведь даже начав с кем-нибудь встречаться, она не считала нужным заигрывать, пытаться понравится. Если вникнуть, то ее прошлые отношения с натяжкой назывались таковыми. Сильнее всего она была влюблена в библиотеку.
Эмма была уверенна, что рыжий воспринял все правильно и не станет обижаться. В конце концов, он сам чаще сидел с довольно лукавой и хитрой улыбкой, которая вызывала желание узнать, что же он задумал. Ей нравилась компания Доминика, несмотря на то, что обычно они скатывались до взаимных уколов, часто совсем не добрых. В "укусах" все равно не было подлинной злобы - скорее смесь из всяких разных чувств, например, замшелой ревности, которая точно была в МакГонагалл.
"Что ты задумал?" - девушка вопросительно посмотрела на рыжего, пытаясь разобраться в его тактике. Подавить первое рвение снять фигуру с доски не составило большего труда, но понять, как ходить дальше и что насчет этой ситуации говорили правила, было уже сложнее. Вопреки тому, что Уизли не возражал против долгих размышлений, Эмме вовсе не хотелось затягивать. Она увидела Доминика с немного другой стороны, естественно, теперь хотелось казаться не столь правильной скучной племянницей директора.
Вздохнув и кинув нарочито печальный взгляд на парня, Эмма потянулась за слоном, чтобы недолго повертеть в руках: "Интересно, это сильно странно? Кто-то раньше практиковал такое с волшебными шахматами?" Наверное, со стороны это выглядело непривычно, но довольная и расслабленная Эмма тоже не стандартная ситуация.
- Слон с C1 на B2, - фигурка переместилась на указанную клетку и девушка хитро улыбнулась, - что будешь делать дальше?
МакГонагалл слушала внимательно, соглашаясь далеко не со всеми определениям, но перебивать совсем не хотелось. Наоборот, Доминик, рассуждающий подобным образом, совсем нетипичным для себя, каким она его представляла, вызывал желание дослушать.
- Почему? - Она все также сидела улыбаясь, опершись головой на руку, но теперь ее лицо выглядело более умиротворенным и спокойным. Вопрос касался предпоследнего предложения Доминика, но она не хотела ничего прибавлять к своим словам нарочно. Ей было интересно, что рыжий станет говорить дальше, детальный вопрос мог бы послужить ограничителем, чего совсем не хотелось.
За годы в Хогвартсе у нее не сложилось твердого и основательного мнения насчет политики. Эмма на публике выступала за идеалы Света, смешение двух миров, но стержня в ней не было и в помине, - она была достаточно мягкой и хрупкой внутри, поэтому построила вокруг себя непробиваемую стену. Но всегда была готова выслушать иную точку зрения. Общаясь с Берне, девушка приняла рациональность Тьмы, но с уходом профессора, это быстро выветрилось из головы и она вернулась к своему привычному мировоззрению. Потому что ее папа - маггл, а она полукровка, ее дети также не попадут в список чистокровных, а сами маги были  достаточно закостенелые в своих взглядах на магглов, что делало их похожими на последних. Эмме казалось, что теми и другими движет страх.
Она не слишком любила политику, влазить в нее серьезно у нее не вызывало ни малейшей радости. А вот магию МакГонагалл обожала и ей претило, что все, известные ей стороны, так или иначе стремились оградить развитие колдовства. Так ей виделось. Собственно эту тему она подняла с умыслом поделиться с Домиником своим взглядом на магию, возможно, похвастаться, но решила, что хочет сперва услышать больше о его взглядах.

Отредактировано Emma McGonagall (2016-01-12 01:39:33)

- Почему ты считаешь, что нам стоит измениться, искать гармонию? - Эмма внимательно слушала все рассуждения Доминика, не потому что принимала их или хотела поспорить, просто потому, что это говорил именно он и никто другой. Она многого не понимала, улавливала общую суть и только некоторые фразы. Рыжий изъяснялся красиво, но Эмме остро не хватало практической части, может не столько правильной, эстетичной, может даже грубой, но привязанной к реальности. Познание мира для нее было в первую очередь основано на том, что можно почувствовать кожей, прикоснуться, осознать, прошлое было лишь инструментом, чтобы разделять современные идеи, а будущее казалось туманным. Мир же Доминика казался ей сотканным из возможностей.
Раньше (и сейчас) МакГонагалл бы не стала пытаться вникнуть в философские рассуждения, но так она могла ближе узнать его, заметить произошедшие перемены. Эмма слабо помнила, но в детстве с легкостью слушала рыжего. С большей открытостью, чем сейчас, потому что в ней не было страха ненароком обидеть. Свое редкое несогласие девушка выражала внутренне, иногда на ее лице проскальзывало немного ироничное выражение, но глаза оставались спокойными. Ей бы даже хотелось отвечать, только время было не подходящим, зачем губить уникальный вечер, - если повезет, она поднимет эту тему снова, когда почувствует, что может говорить без стеснения и ее слова не заденут Доминика.
Рыжий скинул ее пешку с доски и Эмма попыталась расстроено взглянуть на него. Но лукавство затеи выдавали слегка приподнятые уголки губ. Она была уверенна, что у него есть хитрый план и он не станет бить пешку. Картина сражения убеждала в противоположном: "Как теперь ходить? Или план слишком заумный, или его просто нет".
Бросив лукавый взгляд, после некоторых размышлений, Эмма скомандовала:
- Пешка с C3 на B4, - последствия такого шага казались не столь катастрофичными, как если ударить соседней пешкой и открыть ладью. Она провела линию между своим слоном и конем рыжего, отметив, что стоит не терять его из виду и при оплошности сразу быть, - но к этому необходимо стремиться.
Эмма улыбнулась, вот поэтому ей претила политика - история требовала чем-то или кем-то жертвовать. МакГонагалл понимала это, но, как и в шахматах, хотелось выиграть, сохранив все фигуры.
Девочке хотелось спрашивать снова, но Доминик, сам того не зная, заговорил именно о том, к чему она вела изначально. Эмма была неплохим оратором, когда не нервничала, но применять это искусство сейчас даже не думала. Она поерзала в кресле, на миг закусив безымянный палец, - продолжать беседу стоило также обтекаемо, ненавязчиво.
- Изобретения двигали вперед эпохи. Без развития в обществе, значит в головах, может возникнуть застой. - Она пододвинулась ближе к доске, разглядывая фигурки. Шахматы были достаточно красивыми, чтобы их с любопытством изучать. - Но развитие развитию рознь... Не всегда изобретения во благо, как и развитие может привести к неожиданному, но негативному финалу, если его не контролировать. Поэтому искусственная селекция носит губительный характер - люди не рассчитывают последствия своих действий. Все же... не все сферы столь опасны и не предсказуемы для экспериментов. Например, если взглянуть на магглов, то их мир может, как погубить наш, так и улучшить.

Отредактировано Emma McGonagall (2016-01-15 21:05:43)

Эмме хотелось понять рассуждения Доминика, и в итоге она их поняла. Но по-своему.
Ей казалось, что парень мечтает о времени, когда общество примется жить согласно с миролюбивой философией, где главенствовать будут взаимопонимание и здравый гедонизм, но в целом мир останется прежним - все те же чары, возможности, идеи. Эмма, как и большинство людей, с трудом позволяла себе открыто и свободно мечтать, особенно о том, что не достижимо. Половинчатые откровения, которыми по разным причинам наполнился вечер, позволяли принимать все легко, без львиной доли сарказма и также легко делиться своими мыслями. Человечеству чаще не хватало открытости и смелости не только, чтобы оторваться в мыслях от насущных будней, но чтобы открыть свое сердце, с его фантазиями и желаниями. МакГонагалл часто не доставало понимания, больше из-за собственного страха, чем по объективным причинам, поэтому с одной стороны ей нравились слова рыжего, хотя, конечно, с другой они вызывали у нее улыбку. В такое общество сложно верилось, с практической стороны она не могла представить, что позволило бы людям так измениться.
Ее идеальный мир был наполнен вполне обыденными вещами, натура человека в нем не менялась, только в нем было меньше страха перед всем новым, магглы принимали магов, те же, в свою очередь, находили позитивные черты в простецах, каждый из миров переплетался, даруя другому все лучшее. Она верила, что это возможно, но сомневалась, что увидит такое общество своими глазами.
К счастью, Эмма редко задумывалась над такими вещами, ее больше волновал волк, грозившийся съесть студентов, странная девочка, от которой отделаться гораздо сложнее, чем от волка, и король, чья роль в истории была ей еще не понятна. Шахматы тоже достаточно прочно засели в голове, только волнения, связанные с ними, были приятными.
Эмма потянулась за ферзем и с удовольствием отметила, что этой фигуре были не столь безразличны такие наглые прикосновения, на выточенном лице отразилось что-то похожее на возмущение и руки королевы коснулись талии. Как и "полководец" она оставалась безгласной. МакГонагалл улыбнулась фигуре и вернула ее на доску.
- Ферзь с D1 на C1, - девушка упустила то, что она могла не убегать, а ударить слона Доминика. Возможно, в этом заключалась характерная черта ее натуры, Эмма предпочитала защищаться и атаковать только, когда другого выхода не было.
- Но разве не пытаемся удержать всеми силами, так отчаянно, что все равно теряем? - она с улыбкой повернула голову на бок. Взгляд девушки снова скользнул по длинным волосам, фигуре рыжего, пальцах, едва касавшихся доски, но смутилась она на этот раз не так быстро, позволив себе рассматривать его дольше и пристальнее.
Эмма уже перевела взгляд обратно на доску, пряча глаза, когда Доминик заговорил о магглах. Ей хотелось узнать, насколько он серьезен - рыжий был чистокровным, а таким редко нравилось общество простецов. Конечно, те изобретательны, но их мир все же отличался от привычного для волшебника и даже Эмма, при всей ее любви к магглам, считала себя частью только колдовского сообщества. Ее желание видеть миры переплетенными было основано на желании быть счастливой, иметь полноценную семью, она не отдавала себе отчета, что для нее уже ничего не изменится, впрочем, важным это и не казалось.
- Технологии. Их технологии способны, как помочь нам с некоторым прогрессом, так и свести на нет те преимущества, которое есть у нас. Например, ты знаешь, что мы позаимствовали фотокамеру, придумали особый раствор, позволяющий фотографиям оживать. Как художники прошлого, работающие над своими красками вместе с магглами, но непременно с помощью волшебства улучшающими их свойства. Или министерские автомобили, позволяющие перемещаться группе человек. Радио, музыкальный плеер. Мы не можем совсем провести черту между мирами, так как мы, а не магглы, пользуемся их изобретениями. Существует еще несколько вещей, которые могли бы преобразовать наш мир без вреда. Но также есть вещи, способные нанести ущерб. То, что называю мультимедиа - эти технологии сильно изменили повседневную жизнь магглов, во многом сделав их ленивыми и инфантильными. Нас меньше в процентном соотношении, значит меньше и светлых умов, развивающих магию. Мы не можем позволить себе развлечения такого плана, которые не несут в себе пользу и расхолаживают. Волшебство требует ответственности. А прогресс в магическом мире вдвойне.

- Зря, - сказала Эмма, - если отпускать то, что дорого... - Она замялась, склонив голову набок и отведя взгляд в сторону, - то, как тот, кто уходит, должен знать, что он дорог? Возможно, он силится выскользнуть только ради того, чтобы почувствовать себя нужным.
Эмма слабо ощущала связь между этим диалогом и своей давней дружбой с рыжим. Тогда еще, лет в двенадцать, ей было невыносимо тяжело терять друга. И в то же время действовать верно, выверено этично она не умела, только замыкалась, обижалась и исчезала из поля зрения, в надежде на какую-то реакцию. Чего конкретно она пыталась добиться таким поведением девочка и сама не знала, и от этого злилась еще сильнее. Но сейчас, спустя четыре с лишним года, МакГонагалл изменилась. Она больше не была ребенком, смотревшим на мир наивно и беззащитно. Напротив, Эмма выстроила надежный барьер и, в принципе, теперь не позволяла отношениям расклеиться вот так вот просто, из-за обид и непониманий. Хоть она осталась ранимой, и ее характер приобрел еще больше несносных черт, но она, резко разделяя людей на своих и чужих, научилась ценить друзей достаточно, чтобы обсуждать не только уроки и книжки, но и возникающие проблемы, ссоры. Достаточно, чтобы не отпускать их.
Живя настоящим, Эмма позволяла прошлому остаться в прошлом. Их разговор показался ей весьма необычным, слишком запутанным, но важным. Недолго рассматривая трещины на полу гостиной, в ее голове успел пронестись ворох мыслей, воспоминаний с картинками, но все слишком быстро и неосознанно, чтобы успеть задуматься. Зато почему-то стало легче. Выдохнув, она повернулась к Доминику тепло улыбаясь.
- Теперь понимаю.
Скоро Эмма обратно оперлась на руку, принявшись изучать доску и слушать рассуждения рыжего. Шахматы в ее мыслях заняли последнее место, возможно, поэтому она ошиблась, резко перейдя к атаке.
- Конь с F3 на E5, - но фигура не захотела отправляться на верную гибель, как казалось и Эмме и фигурке, потому она повторила свой ход уже более твердым и уверенным голосом, как надлежало полководцу отправлять своих солдат ради победы, - Конь с F3 на E5!
Зато настроение заметно поднялась. Не пропустив мимо ушей зануду, девочка думала, обиделась она или все-таки нет. Проблема заключалась в том, что слова не прозвучали с укоризной, скорее словно шутка, а на шутку надуться сложно.
- Вообще эти вещи достаточно бесполезны, - заявила девушка, - те маггловские предметы, которые сейчас есть у нас, вполне рациональны. Мы взяли то, что улучшило прогресс нашего замкнутого общества, кроме плеера. Но магглы, пусть и не могут летать на метле или сварить зелье, также чувствительны к магии - они ощущают на себе действия заклинаний или магических трав. Поэтому мы могли бы привнести в их жизнь немного магии, - прежде, чем Доминик успел что-то вставить, Эмма добавила, - я говорю о зельях и таблетках, чем-то важно и незаметном. Я не думаю, что мы должны вмешиваться в мир простецов открыто и наглядно демонстрировать возможности волшебства.
Девушка плохо разбиралась в технике, считая, что духовка - одно из лучших маггловских изобретений, если не брать в расчет автомобиль. У нее даже был собственный мобильный телефон, купленный по рекомендации Морана, но она им особо не пользовалась, мисс МакГонагалл не станет играть в Angry Birds.
- Нет, Доминик, я вовсе не думаю, что вред заключен в ток-шоу, - Эмма выпрямилась и бросила на рыжего строгий пронзительный взгляд, он удивил ее своими знаниями о магглах, - всем нам необходим отдых. Но если мы станем использовать телефоны, то отпадет необходимость в совах. Мы потеряем не только наше историческое наследие, но и связь с этими птицами. Как для тех, кто хранит магию, это неосмотрительно. Поэтому я имею ввиду то, что вещи, проникающие в нашу жизнь, как развлечение, могут существенно изменить ее.
МакГонагалл неловко улыбнулась краешком губ: А почему ты подарил их мне?

Отредактировано Emma McGonagall (2016-01-26 01:49:49)

Ей показалось, что Доминик смущается. Но вместо того, чтобы самой залиться краской, Эмма потянулась вперед, с теплой улыбкой рассматривая рыжего, ненавязчиво наблюдая за его эмоциями. Ей не доводилось видеть Доминика Уизли таким, но столь настоящим она помнила его в детстве, когда все виделось гораздо более простым и светлым. Она хорошо помнила их дружбу, пусть и оставила ее уже в прошлом, но воспоминания не требовалось стирать - они вызывали улыбку, ностальгию и радость, хранили крошечную часть детства.
МакГонагалл, закусив мизинец, поймала себя на мысли, что вспоминает, тот момент, когда увидела Доминика с книжкой на стадионе и подошла поумничать насчет того, что она в драконах вообще специалист и мастер высшей категории! Ей хотелось заговорить об этом, но она решила, что сейчас не подходящий момент - смущенный, и скорее довольный, рыжий гораздо лучше нахмуренного и задумчивого. Даже если не так, то возможный разговор мог заставить саму Эмму почувствовать неловкость. О таком лучше говорить, когда открыты уже все карты и настоящее не хранит в себе смущение.
- Это очень благородно, - девушка улыбнулась, тихонько хихикнув. Порыв спасти весь мир сразу заслуживал одобрения, и Эмма отметила некоторую наивность парня, плохо вязавшуюся с его обычной репутацией в ее глазах. Но ничего такого она не имела ввиду. Слишком опасно для самих магглов делиться с ними мощными лекарствами, они вполне могли списать это на чудо или, наоборот, порождение тьмы, а не на иную науку, мир, сокрытый от их глаз. - Только лучше поделиться слабым раствором бодроперцевого зелья, а такие глобальные шаги оставить будущим потомками, если найдется возможность. - МакГонагалл считала, что если сплетение миров должно произойти, то по сантиметру на десятилетия. - Продумать, решить, как это осуществить безопасно для нас и простецов. Или маги могут укреплять склоны, склонные к обвалам, в тех деревнях, где живут...
- Я все-таки мыслю не столь глобально, - ей показалось, что рыжий разбирался в технике лучше нее. Эмма не имела представления, как пользоваться картой в своем телефоне или открыть какую-то справку. Строго говоря, она взаимодействовала больше с кухонной техникой на каникулах, так как готовить в обществе магглов гораздо безопаснее, чем сидеть рядом с компьютером. - Мне нравятся совы и кино. Но пока их нельзя смешивать, - она улыбнулась, выражая согласие, - у тебя даже любимый фильм есть?
Она вскинула брови в игривой манере. Чистокровный волшебник в маггловском кинотеатре удивлял не меньше, чем Монти с планшетом несколько лет назад. У Эммы не было таких увлечений, хоть, несомненно, она пересмотрела достаточное количество фильмов, некоторые впечатляли ее красотой или масштабностью. Но книги лучше.
"Что такое? Будешь бить", - МакГонагалл не заметила, что рыжий мог ударить иначе и провалить весь ее хитрый план из двух шагов, поэтому довольно скомандовала, - Слон с B2 на E5.
На ее лице отразилась хитрая ухмылка. Первая черная фигура, снятая с доски, казалась захватом вражеской крепости. Она не считала, что ходит удачно, напротив, до этого создалось впечатление, что первая партия безнадежно проиграна. Хотя Эмма не расстраивалась, у нее еще будут победы впереди! Обязательно.
  - Повод? - она растерялась и подалась назад. Вопрос был скорее риторическим, просто больше не нашлось, что произнести. Еще никто не искал повода пообщаться с нею, тем более столь дивным способом. Это затратно, в конце концов. Хотя в их случае повод действительно был необходим. Щеки девушки порозовели, в мыслях лихорадочно крутилось "что сказать?", - не обязательно... - обязательно, МакГонагалл! - спасибо, мне приятно.
Она уткнулась в доску, но не от смущения, а из-за расстройства - если поучать, то у нее находился ворох слов, а как благодарить, то словно слова драгоценный ресурс.
Эмма подняла глаза, неловко улыбнувшись.

Отредактировано Emma McGonagall (2016-01-31 03:58:17)

Эмме захотелось прикоснуться к рыжему, потрепать по длинным волосам, когда он сам зарылся в них пальцами. Желание казалось ей невинным и ничего не значащим, но она отстранилась обратно в своем креслице, чтобы не поддаться ему, чувствуя, как за одним порывом, скрывался следующий. 
- Я так и думала, - мягко ответила девушка с хитрой "кошачьей" улыбкой. Неважно, насколько ее слова соприкасались с действительностью, творившейся в голове, или насколько соответствовали правде в целом. Сейчас полушутя она решила, что Доминик подходит под благородный чин рыцаря, и ее саму вдохновляло возникшее рыжее воодушевление. Очевидно, что парень понял все верно и, к счастью, был совсем не против побыть немного... рыцарем.
Отличались ли рыцари спонтанностью, МакГонагалл не знала, вопрос о профессии застал врасплох, заставив промурчать в ответ что-то нечленораздельное, опустив взгляд на шахматную доску, где рисовалась все более странная для новичка картина.
- Всегда можно сделать больше, - она разделяла точку зрения Доминика и ей импонировал такой подход. Но, выросши в семье, где к магглам относились с долей скептицизма, считала большую часть колдунов довольно серьезно настроенными не выдавать себя лишним движением палочки чтобы не случилось. Эмме очень не хватало дедушки с его миролюбивыми лояльными взглядами для уверенности, что все с этим миром будет хорошо. - Я хочу стать аврором, - неожиданно выпалила рейвенкловка, сложив руки на груди.
Не все находили Аврорат подходящим местом для такой девушки. Хоть она была умна, отчасти верила в закон и справедливость, да и находилась в отличной физической форме, но чаще ей прочили карьеру профессора, министерского бумагомарателя или какого-нибудь важного чародея из Отдела Тайн. Сама же Эмма отлично представляла себя аврором и плотно беседовала с Абларом на этот счет. Из вариантов, которые называли знакомые и друзья, ее интересовал разве Отдел Тайн, потому что любопытство насчет самого засекреченного отдела министерства ютилось в каждой правильной рейвенкловской голове.
Иногда Эмма размышляла совсем о другом пути, но он казался ей слишком невозможным и наивным, чтобы решиться идти по нему. Она была достаточно уверенна в себе, но будущее, связанное с наукой вне стен Хогвартса, рисовалось бедным и тоскливым. Профессия не единственное, что было ей необходимо для счастья, хотя мисс МакГонагалл сидя в теплой гостиной напротив Доминика с этим бы не согласилась.

- Понимаю, - согласно кивнула девушка и прикрыла глаза рукой, раздумывая над ответом. В мыслях крутилось слишком много Доминика и слишком мало чего-то умного, или хотя бы достаточного количества мудрости, чтобы донести свою идею. Ее рыжий рыцарь действительно отличался благородством, но вот об остальных волшебниках она не могла так сказать. Эмме от чего-то всегда казалось, что именно так все и происходило: маги тайно вмешивались в дела магглов, при этом оставаясь абсолютно чистыми перед законом. - Но разве мы можем быть уверенны, что никто не злоупотребляет волшебством в корыстных целях? Что где-то в Кардиффе талантливый маг не заколдовал мелкого чиновника ради собственной выгоды?
Международный Статут о Секретности просуществовал лишь триста лет, соблазн отхватить кусочек власти, как это случалось с волшебниками ранее, был достаточно велик, ведь времена Инквизиции давно канули в Лету, и выросло новое беспечное поколение, не знавшее войны. А бывшие приспешники идей Темного Лорда точно не гнушались парочкой Импервиус на несчастный разум магглов.
Да что там... В голове юной МакГонагалл тоже возникали такие мысли, но они шли вразрез с тем образом, который она рисовала для себя. Суровой, строгой, очень умной студентки, которую никто не поймал за чем-то неправомерным. Распитие зелий входит в запрещенный список, чтобы там рыжий не думал.
- Для меня нет, - девушка пожала плечами, - но в кинематографе я все равно не разбираюсь, как и в видеоиграх. Мне нравятся магглы, но все же я не..., - она запнулась, не хотелось противоречить себе или выглядеть недостаточно лояльной, - вижу себя частью другого общества. А знаешь, у них еще есть всякие клубы, водные горки, гонки на собачьих упряжках...
Последнее она произнесла на одном дыхании, слабо понимая, что пытается донести до рыжего. Возможно, ей хотелось показать ещё одну часть жизни простецов, несвязанную с технологиями.
- Пешка с G2 на G3, - особая тактика так и не выработалась, потому Эмма просто освобождала фигуры, которые хотелось испытать в игре. Она немного смущалась смотреть на рыжего, но промурлыкала под нос что-то схожее с "мне бы хотелось говорить с тобой и дальше". Но внутренне ей хотелось, сказать громче, чтобы Доминик точно услышал, или совсем тихо, потому что она не была уверенна в правомерности своего желания.

Отредактировано Emma McGonagall (2016-03-21 23:41:50)